Читать «Вас пригласили» онлайн - страница 156

В Москве мороз и полый, бестолковый январский вакуум. Федор. Он – за мной в Домодедово, рейс – с опозданием в три с лишним часа, и Федор с невесть каким по счету стаканом кофе. Объятия, поцелуй в аморфный рот, пахнувший самолетной едой и жвачкой, из-за пазухи – маленький продолговатый футляр. В нем, на синем фиктивном бархате – заспанные наручные часы с двумя циферблатами, на одном – время московское, на втором – полночь. «Мне отчего-то показалось, что это имеет для тебя значение, – вдруг донесся до меня отчетливо Федоров голос, но ни одного слова он не произнес, – во втором циферблате нет батарейки».

В феврале я постаралась хоть как-то записать всю эту историю и даже дала ее почитать Даше, той самой, художнице, и Даша сама вдруг нарисовала, как увидела, лица тех, о ком я написала. Рисунки получились странными, портретного сходства ожидать было попросту глупо, но, когда она мне их показала, я долго разглядывала их, молча: мне вдруг подумалось, что, быть может, на самом деле выглядят все они именно такими, а меня зрение сильно подводило. Под большим впечатлением от этих картинок я послала их всем изображенным, в том числе и фиону Коннеру, – и не получила ни одного ответа.

В марте, сразу после равноденствия, пришли два письма, одно за другим – от Герцога и от Ирмы. Фион Эган сообщал, рассылкой по массе известных мне и не знакомых адресов, что в ночь равноденствия Вайра «стала нам ближе, чем когда бы то ни было», а Ирма, тоже рассылкой, поведала: для того, чтобы в книге не было ни одного «долго и счастливо», ее либо попросту не надо писать, либо одержать «фиалковую победу» над воображаемой неизбежностью – предусмотреть ее в самом начале, в каждом абзаце, растворить в тексте еще до наступления кульминации (Маджнуна в ответном письме удостоила только этот пассаж хоть какой-то реакции: «Да, правильно, даешь кончать до наступления оргазма, друзья!»). И что она, Ирма, «отныне и навсегда», нашла идеальную литературную форму – крохотные стихи дайю (на дерри – «бусина», разновидность поэзии в прозе, похожая на наш жанр «телега»), и идеальную формулу отношений с Альмошем – приезжать к нему, а не уезжать от него. Затейливая линия Ирминой судьбы все же совершила квантовое сальто. Альмош не ошибся. Один свой дайю Ирма показала мне довольно скоро, в переводе получилось вот так:

Человек бросает в землю пыль —                          и вырастают цветы.Человек бросает в землю еду —                                и вырастает сад.Человек бросает в землю камни —                               и вырастает дом.Человек бросает в землю себя            и вырастает совершенно                                в другом месте.