Читать «Гибель Пушкина. 1831–1836» онлайн - страница 66
Яков Аркадьевич Гордин
В 1833 году Пушкин оставался в глазах правительства человеком подозрительным, готовым на государственное преступление.
Он этого не знал. Но понимал уже в то время достаточно.
29 ноября он записал в дневнике:
«Три вещи осуждаются вообще — и по справедливости: 1) Выбор Сухозанета, человека запятнанного, вышедшего в люди через Яшвиля — педераста и отъявленного игрока ‹…› Государь видел в нем только изувеченного воина и назначил ему важнейший пост в государстве, как спокойное местечко в доме инвалидов. 2) Дамские мундиры. 3) Выдача гвардейского офицера фон-Бринкена курляндскому дворянству. Бринкен пойман в воровстве; государь не приказал его судить по законам, а отдал его на суд курляндскому дворянству. Это зачем? К чему такое своенравное различие между дворянином псковским и курляндским; между гвардейским офицером и другим чиновником? Прилично ли государю вмешиваться в обыкновенный ход судопроизводства? Или нет у нас законов на воровство?…Конечно, со стороны государя есть что-то рыцарское, но государь не рыцарь…»
Столь резко он никогда еще не писал о царе. Эта запись — переломная. Это — начало внутреннего разрыва с Николаем, крушение одной из основ его великого плана.
Каждое из трех обвинений имеет свой смысл.
Назначение Сухозанета, человека жестокого и нечистоплотного, главным директором Пажеского и всех сухопутных корпусов отдавало в его руки воспитание молодого офицерства. А мы знаем, какое значение Пушкин придавал воспитанию дворян.
Определение придворным дамам единообразной формы было проявлением заурядного самодурства.
Вмешательство царя в процесс судопроизводства доказывало отсутствие в стране законности.
Николай в 1833 году как будто задался целью опровергнуть надежды Пушкина.
14 декабря Пушкин записал в дневнике:
«11-го получено мною приглашение от Бенкендорфа явиться к нему на другой день. Я приехал. Мне возвращен Медный Всадник с замечаниями Государя».
Принять требования дворцовых цензоров поэт не мог. Он отказался от публикации поэмы. Такого удара он не ожидал.
Напечатанный в одно время с «Анджело», «Медный всадник» должен был много сказать публике. И этот урон был важнее денежного.
Но события шли по восходящей.
30 декабря 1833 года Пушкин был пожалован в камер-юнкеры двора его величества.
Не надо считать Николая глупцом, действовавшим исключительно по прихотям. Он бывал очень точен в своих действиях. Претензии Пушкина на роль руководителя общественного мнения были для него неприемлемы. Одним движением он все ставил на место. Камер-юнкер не мог быть духовным вождем России.
Пушкин прекрасно понял эту сторону назначения. Перед Россией, которой он собирался представить свой чертеж