Читать «Время мира» онлайн - страница 115

Антверпенское решение, вышедшее из практики брабантских ярмарок, было весьма простым: расчеты по дебету и кредиту производились обязательствами, обязательственными расписками (cédules obligatoires), т. е. векселями. Купец, который их подписывал, обязывался выплатить такую или другую сумму в определенный срок, и векселя эти были на предъявителя. Желая получить кредит, я продаю тому, кто его примет, обязательство, которое подписал. А должен мне некую сумму, он подписал один из таких векселей, но я могу его передать В, каковому я должен эквивалентную сумму. Таким образом, долги и кредиты поступают на рынок, создавая дополнительное обращение, имеющее то преимущество, что оно тает, как снег на солнце. Долги и кредиты взаимно аннулируются — это чудеса сконтро (scontro), клиринга (clearing), компенсации, или, как говорили в Нидерландах, rescontre. Одна и та же бумага переходила из рук в руки вплоть до того момента, как она аннулируется, когда кредитор, который получает обязательство в уплату, оказывается первоначальным должником, это обязательство подписавшим. Именно ради того, чтобы гарантировать такую игру индоссаментов, сделалась всеобщей старинная практика платежных распоряжений, которая устанавливала ответственность «уступающих обязательство кредиторов вплоть до последнего должника». Эта подробность имеет свое значение, и в конечном счете слово assignation (платежное распоряжение) возобладает во всеобщем употреблении над словом cédule (обязательство). Один купец писал: «Я уплачу ассигнацией, как принято в нашем торговом обиходе».

_{Число французских купцов, зарегистрированных в Антверпене с 1450 по 1585 г.}

_{Оно варьировало в ходе движения, почти совпадавшего с движением антверпенской торговли. (По данным в кн.: Coomaert Е. Les Français et le commerce international à Anvers, II, 1961.)}

Но эти гарантии торговой практики, дополненные обращением к правосудию, были не главным. Главным была крайняя простота системы и ее эффективность. Ее простота: случалось, что векселя, включенные в антверпенские операции, трансформировались в обязательства на предъявителя и тогда переходили из рук в руки. Что же касается эффективности, то их обращение разрешало (не институционализируя ее) важнейшую проблему, незаметно возникавшую, присутствовавшую с самого начала обменов: проблему учета векселей, иначе говоря, цены времени, платы за его аренду. Дисконт, каким он установится в Англии в XVIII в., был на самом деле возобновлением прежней практики. Ежели я покупаю или продаю обязательство, то обозначенная в тексте его величина не фиксирует ни его продажной, ни его покупной цены. Если я покупаю обязательство за наличные деньги, я оплачиваю его ниже его курса; если принимаю его в покрытие долга, то заставляю того, кто подписал обязательство, передать мне сумму, превышающую его кредит. Поскольку обязательство должно стоить ту сумму денег, что в нем оговорена на момент истечения срока, то по необходимости оно вначале стоит меньше, нежели при завершении [операции]. Короче говоря, речь идет тут о гибком режиме, который организуется сам по себе и распространяется вне традиционной системы векселя и банков. Заметим, что этот новый порядок имел хождение также в Руане, Лисабоне и определенно — в Лондоне, который в этом смысле будет наследовать Антверпену. Тогда как Амстердам и в начале своего успеха и на протяжении его останется связан с традиционной системой векселей.