Читать «Город, в котором оживают кошмары» онлайн - страница 157

— Зря Залину выгнал, — пожаловался он Гнолгу, — могло что-то получится…

— Не могло. Эмоции, — отрезал жук.

— Для вас тараканов, все мы слишком вспыльчивые!

— Сам хотел…

— Во всём на вас походить-то? — закончил за него Миша. — Да потому что всё детство видел твою хитиновую рожу!

— Обиды? — безразлично спросил Гнолг.

— Да не на тебя… На себя больше. Просто ты здесь сидишь. А у вас действительно есть чему поучиться. Вы не сожалеете ни о чём, чтоб вы не сделали.

Камолин потёр свою татуированную макушку. Голову-то он брить не забывал, а то рисунок видно не будет.

— А смысл? — продолжил дискуссию инсектоид.

— Сожалеть-то? Ну как, если движешься к цели, а достигнуть её не можешь, значит, действия-то твои неправильны…

— Нет, — возразил Гнолг. — Цель.

Жук отвернул свою головёнку, давая своему розовокожему другу самому сделать выводы. Миша уставился на край одной из окаймлённых оранжевой полосой пластин. А действительно, чего он хочет добиться в жизни, в работе? Цель его была простой и понятной — будучи всю жизнь окружённый несправедливостью, создавать справедливость самому. Препятствием к этому являются не столько сами бандиты, сколько слабые администраторы, создающие благоприятную среду для появления разного рода сволочей. Такие, как тот же Толоконников. Сложные решения принимать боится, предложение закачать в подземелья газ отверг. «Лишний риск!» Зато все сразу бы повылезали, и искать бы никого не пришлось! Зато столичным засланцам задницу лижет, любой бред их поощряет!

А этот презерватив зелёный, Арафаилов? Камолин его поддерживал и как нормального мутанта, когда на него все косились, и как хорошего работника. А когда от Ящера могла понадобиться помощь в деле, тот провернул эту свою авантюру, в которой, чтобы поймать одного преступника отпустил пять. И Камолин поле этого виноват, что они на дно залегли? Разжаловали бы тогда уж сразу в сержанты, а шайку Палача пусть этот столичный умник с рогатым гомосеком ищут. Им после утреннего триумфа всё равно заняться нечем.

Сверхсладкая брага, не предназначенная для человеческого организма, ударила в голову. Вторая банка так и стояла нетронутой возле задумчиво качающегося на стуле тропического жука. Михаил поднялся и облокотился на подоконник, глядя в синее небо летнего вечера.

— Ты опять пить не будешь? — спросил он инсектоида.

— Ты допьёшь, — произнёс Гнолг.

— Допью. Может я потому и такой дурак стал, что постоянно за тобой допиваю. И что у тебя за привычка новая, говорить фразами в один-два слова? Странный ты стал.

— А был другой?

— Да нет вроде, такой же…

Но, обернувшись, Камолин обнаружил на месте своего странного друга пустоту. Вот ещё одна новая дурацкая привычка — уходить, когда взбрендит. Офицер потянулся. Снова появилась эта тупая боль вверху спины.

А половину суток назад, туманным утром этого дня, разозлённый предыдущими неудачами майор Нуаре восстанавливал свою репутацию безупречного оперативника. Дело о таинственных обнаглевших «хирургах», не постеснявшихся заживо вырезать печень у эсэсбешника, олень раскусил чертовски быстро. Наблюдая за его аналитической работой, Фар даже испытал некое подобие восхищения и перестал саркастически улыбаться при рассказах о прошлых победах маммолоида.