Читать «Два детства» онлайн - страница 89

Нелегкое дело растить детей. Родителям всегда хочется видеть их лучше, чище, чем они сами, и потому спешишь при случае с меркой взрослого. Стоит перед ней подросток, свеженький, зелененький, трещит на нем рубаха от неуемной энергии, а рядом эта мерочка, окороченная, как много раз перетесанный кол в городьбе. Сухая она, залоснилась от частого употребления. Не понять ребенку, отчего его меряют меркой, не догадается взрослый, почему дети растут, перерастают мерки. Вот и сын наш тоже. Корыстны ли его годы, а уже стучат в нашу дверь огорчения.

Пока спит он, память отправляется по горячим следам его детства, как взыскательная мать, вывертывает карманы детской одежды, вытряхивает из школьной сумки содержимое, что облюбовали его руки, собирая свое немудрое хозяйство. Заутра допрос:

— Зачем проволока?

— Телефон делать.

— К чему гвозди?

— Где-нибудь прибить.

— Почему тетрадка изрисована?

— ?

— Так учительница учит?

— Нет. Задачку решу, а потом делать нечего.

— С кем подрался вчера?

— Я только по уху, и он теперь не обзывается.

Перемена. В классе мгновенный шум, а потом тишина. Дежурная девочка смущенно докладывает мне:

— Герман табуретку сломал.

Во мне все закипело. Сыну учителя нельзя прощать. В учительской короткий разговор:

— Ты сломал?

— Меня толкнули, а у ней ножка шаталась.

Подаю директору школы десять рублей.

— Это на ремонт табуретки. Думали купить набор для постройки летающей модели, но сын решил, что лучше ломать стулья, чем строить модели.

Герман обмяк, потемнел, потух. Встряска вышла сильная. Вгорячах больно ударил этими словами. Стало жалко, но виду не подал. Не перехватил ли?

Сам отремонтировал табуретку в мастерской. Некрашеной ножкой она напоминала классу о происшествии, а сыну — несостоявшуюся покупку и семейный расход на его проказы. Что ж, гвоздь в половицу забивается сразу под шляпку.

Детству даны свои стежки-дорожки, и скачет оно, голоногое, подставляет голову под дождик из тучи, лопочет светлыми пузырями в луже. Взрослому, давно свернувшему с этих тропок, кажется, как долго, затяжно резвится детство на подходе к жизни.

Отчего бывает: одни выходят к широкому тракту и пошел себе шагать-копотить обочинкой. Не обидят встречного, пропустят поперечного, через мостик, а не бродом, и летит молва следком: счастья матери с отцом эти понагрудят в дом! Как-то выросли молчком, не толкались под ногами и ушли, как не были.

А эти скакуны-прыгуны, громкие шаркунчики, пестро оперенные, в какой семье вскормлены? Кто выпустил их на легкой рыси, чтоб прицепиться к попутному, перемахнуть к встречному, упорхнуть под лопух, когда дождик, когда грязь? На той ли закваске они выстаивались, была ли тут родительская любовь? Была? Возможно, но такая годится только в поделке игрушек.

А наш-то, наш каким станет? Не гладеньким растет, прорезывается сучками, ершистый почему-то. Срубать сучки, подгонять под мерку? Ее не зря придумали люди, но везде ли приставлять ее? Может, не мерку, а веху поставить вперед? Она привлекательнее: движение в ней угадывается. Какое выбрать направление, пойдет ли сын на веху? Надо пробовать.