Читать «Два детства» онлайн - страница 86

«Бабушка все хворает. Посолили рыбу, надели на веревочки. Дедушка растянул всю рыбу на улице по стене. Трогать не велел. Я взял только две — вкусная!»

«В школе учили противогаз. Надевали. Учительница сказала, чтоб сидеть дольше. Я хотел всех пересидеть, да там чем-то пахнет».

«Собираю в лесу коринки от старых пней. Хожу за сосковыми шишками. Свиньям собираю лебеду. Уж всю сорвал. Мама ругает, что мало. Дедушка говорит: не шуми, он еще поищет. Я пойду в мастерскую к дяде Грише, там гвоздики выпрямляю. А свиньи мне надоели».

«В кузнице совсем интересно. Дядя Максим бьет молотком по красному железу. Искры попадают в угол. Мы их ловим. Помогаем дуть мех. За это дядя делает нам плитки: в бабки играть. На моей наковал: Китов. Я говорю: не так, а он говорит: это не „китрадка“, а железо. Пальцем не затрешь».

«Бабушка умирала страшно. Похоронили ее. Дедушка молчит. Он палки, на которых несли бабушку, принес домой с могилок. Тетя Маня заругалась на него: кто так делает? Новую смерть зовешь? Дедушка говорит: я сам на кону. С умом жить — можно на одних палках всю деревню похоронить. Что без дела лес губить? Пусть растет».

«С учительницей ходили на пашню собирать колоски. Много собрали. Жарко, трудно».

«Из Косихи приехал дяденька. Он сказал у конторы: конец войне. Дяденьку качали на руках. Нога у него хромая. Тетка Наталья плакала. Велела нам кричать „ура“. Мама тоже плакала. Дедушка сказал: кончилось, теперь реветь нечего. Живые будут дома, а мертвым вечная память. Много головушек положено за нас».

*

Играла первая ноябрьская метель, когда я вернулся домой. Покинул на большаке попутную машину и пошел напрямик полями, перелесками. Хотелось прошагать без дороги по родным пашням. Голый лес качал вершинами, сквозь сетку ветвей сыпалось белое метельное кружево, и стих просился на язык:

Сибирь, моя хорошая! Овеянная ветерком, Первым снегом припорошена,— Встречай солдата, мирный дом!

Дочь не знала меня, угрюмо глядела на шинель, сползала с моих коленей. Сын знал, но отвык и тоже сторонился. Тесть сразу поправил дело:

— Вот что, ребята! Команду сдаю. Отец вам теперь командир. Показывайте ему уроки.

Листаю тетрадь сына. С ее страниц набегает на меня волнение: будто это моя тетрадь, будто повторяется мое детство, проглядывает на дорожках строчек. Так из поколения в поколение печатает детство свои трудовые следы в школьной тетрадке. Бегут они со страницы на страницу, выводят в жизнь, а там след пойдет уж по земле. Какой он у сына? Вероятно, такой же неровный, как строчки в тетрадке.

— Кособочит буквы, — говорит тесть. — Сколько раз наказывал: держи руку твердо, тогда всякая буква подчинится! Неровно ведет. Да и то сказать, дети растут не по одной мерке. Ровно-то, может, одна лебеда растет. Теперь показывай, какой урок ты выучила.

Дочь уже не хмурилась, обжилась в моем присутствии и угостила такой доморощенной «товарочкой», что тесть не усидел, выдвинул стол на середину комнатушки.

— С такой песельницей бутылки не миновать!