Читать «Два детства» онлайн - страница 7
Степан Павлович Титов
— Проспал, якорь те в нос, — оборачивается ко мне дед. — Спать надо в штанах — всегда поспеешь. Ты уже большенький стал — голяком стыдно. Вот скажу Паланьке, — не пойдет за тебя. Что без невесты будешь делать?
Это меня не огорчает: у самой Паланьки нет штанов.
За дружбу с соседской девочкой взрослые прозвали нас «женихом и невестой», и мы привыкли к этому. За баней, возле мелкого ручейка, часто играем в «дом». Я — мужик, а Паланька — баба. Из сухих стеблей бурьяна строю дом, крою лопухом, хожу на охоту, приношу полную горсть козявок. На берегу ручья у нас пашня. Выгнутой жестянкой вспахал целый загон, а Паланька варит похлебку, бросая в черепок лепестки цветов. Когда паужин готов, отпрягаю лошадей, покрикиваю для порядка. Садимся к черепку, но тут Паланька спохватывается:
— А мы не молились!
— Некуда молиться-то.
— Давай на баню.
— Там черти живут.
— Они ночью там бывают.
Поворачиваемся к бане, крестимся на стену и паужинаем.
Долог летний день, а работы невпроворот. Паланьке надо выстираться, мне — запрудить мельницу, намолоть сусек муки. С мукой прибавляется еще работа: пора квашню заводить да шаньги стряпать. Так не заметишь, как день пройдет.
Вот уже и вечер. Пора встречать мать с сенокоса, а чтоб подальше прокатиться, побегу на самый край улицы. У ворот стоит дед Митрий — придется надевать штаны. Они только болтаются на ногах, держи их все время. Без них хорошо топтать солнце в лужах! Задерешь рубаху до подбородка да как побежишь… Ничего, что ноги, спина и живот будут похожи на бурундучью шкурку, — высохнет, оботрется!
В конце улицы много собирается ребятишек встречать своих с покоса. Сколько возникает разговоров, рассказывается новостей, что накопила улица за долгий летний день.
У Сенькиной бабушки закружило голову, и она разбила крынку с молоком. У Куклиных котору ночь падают воротцы на грядку с батуном. К Михалевым заходил трясучий бродяжка, а около Бушуевых надысь в грозу пала громовая стрела. У Данилкиной коровы суседка унесла молоко. Федькин отец прописал, что воюет на коне.
Последнее сообщение взбудоражило мальчишек. Миг — и ватага на лихих конях-хворостинках налетает на придорожный бурьян, сечет с выдохом прутьями широкие лопухи. Они громко хлопают, вздрагивают рваными краями. Только богатырский репей, охлестанный со всех сторон, стоит еще «под вострой сашкой», но и он скоро перед победителями склоняет свою малиновую голову.
В пылу скачки и горячего сражения не замечаем, как в улицу въезжают долгожданные покосники. Кто-то зычно, с привизгом, будто выстрелом, ошарашивает нас:
— Кавалерия, смир-р-р-но!
И нет уже кавалерии. Кони лежат на поле сражения, задрав обтрепанные метелочки-хвосты, а всадники с сияющими лицами бегут к телегам.