Читать «Два детства» онлайн - страница 61
Степан Павлович Титов
— Ты, мать, не про то мне толмачишь. Не про деревенских гармонистов слово идет, а про музыку, какую по городам за большие деньги слушают. Наши музыканты доходят самоуком под забором да по баням. Оттого у них и жизнь навонтараты. Судим их, а на веселую беседу привечаем. Нет музыканта — колотим в заслонку. Все же они нужны. Ученая музыка до деревни не доходит. Своих подымать надо.
— Боюсь я, — говорит мать. — Не свихнуть бы парню жизнь. Сам хвораешь, его от дома оторвем.
— Пока жив — попытаем. Не хожено — не торено, не испытано — не узнано.
…Музыка. О ней серьезно никогда я не думал, хотя чувствовал, что от нее бывает как-то хорошо, ясно: будто ходит внутри кто-то с фонариком, светит по всем уголкам. Стать музыкантом — красиво, заманчиво, но до этого мне далеко, как до звезд. Выйти бы в ряды деревенских гармонистов, сравняться с Васькой Лозбиным. У него гармошка поет голосами, промытыми в чистой воде. Смущало и то, что учитель нещадно ругал нас.
Он жил внизу, а на втором этаже была школа, где после уроков мы твердили упражнения на скрипках. Выведенный из терпения фальшивыми звуками ансамбля скрипачей, учитель стучал в потолок, кричал:
— Позатыкало вам! Фа-диез совсем размазали! Смычками елозите, как оглоблями!
Мы молча переглядывались, отыскивали фа-диез, брали его отдельно, и у каждого нота, по нашему мнению, звучала чисто, а когда налегали на нее втроем, — дребезжала, будто ее измяло тяжелым колесом. Спорили, кто врет, а снизу опять:
— Поуснули там! Давай снова!
Виновный получал за фальшивую ноту смычком по лбу, отходил, сдерживая слезы.
— А вот играйте, играйте… Он услышит, что не я врал. Дойдете до фа — придет и всыплет.
Лизка с Ванькой начинают играть, а я злорадствую про себя, жду, когда они расквасят это чертово фа. Лизка шепчет Ваньке, отсчитывая ногой паузу:
— Как дойдешь — перестань, а потом опять давай.
— Скажу, — не вытерпел, поняв, что готовится обман, да и за щелчок хотелось отомстить.
— Лупанцев не хочешь? Набузую! — оборачивается Ванька, показывая кулак с зажатым смычком.
Он наколотит. Ваньке тоже достается, когда учитель ему «правит ухо».
— Третьего не слышу, — доносится снизу. — Где он?
Лизка оборачивается ко мне, глаза строго требуют:
— Играй!
— Не буду!
— Щелкуш надаю, — грозит Ванька, но Лизка наклоняется к полу, кричит вниз:
— Он на двор ушел!
— Вот я сейчас приду, — слышится через потолок. Плохо будет, придется играть.
Учитель пришел, когда мы миновали злополучное место, докончили упражнение, хотя у Ваньки остались три лишние ноты.
— Хорошее упражнение изжевали! Какую мелодию загубили! Где же уши? Петь надо, а не рычать. Тут небо с землей не наглядятся друг на друга, тут листья играют на ветру, а птиц-то сколько! У каждой хорошая песня. Вот как надо. Слушайте.
Та же скрипка, эти же струны и смычок наш, а звуки чистые, как омытые дождем цветы. Мелодии, кажется, такой мы не слыхали.
— Музыка у сердца живет. Другого места ей нет. Отведите для нее там уголок, жалеть не будете. Пошли сначала.
Вот и снова сыграно упражнение. Учитель смотрит на нас, нахохлился.