Читать «Варианты Морозова» онлайн - страница 200
Святослав Юрьевич Рыбас
Морозов глядел на него. Рымкевич отвел глаза.
Зимин спросил:
— Может, я пойду?
— Стой, раз пришел, — сказал Рымкевич. — У него на участке случились подряд две аварии с жертвами, — продолжал он, с усилием поворачиваясь к Морозову. Его лицо наливалось тяжелой краснотой, в белках разбухали черные прожилки, и он снова прижал ладонь к затылку. — Две аварии… Я исполнял обязанности начальника шахты. Мне было тяжело. И я обвинил Петра Григорьевича… Кто-то должен был отвечать, потому что были смертельные жертвы. Вы уехали. С тех пор я его не видел. Я забыл про него. Мне казалось, что этого со мной не было. Но потом я узнал, что ты вернулся в город…
Он замолчал, провел рукой по темной полированной столешнице, отражающей свет трехламповой люстры. На столе остался тусклый след пота.
Зимин, глядевший на эту белую крепкую руку с круто отставленным большим пальцем и думавший о другой
— Я сяду, — сказал Рымкевич.
Он взялся за спинку стула, но стул как-то косо стукнулся ножками об пол и покачнулся. Морозов поддержал стул.
— Ничего, — пробормотал Рымкевич.
Он не стал садиться. Поколебавшись, Морозов встал.
— Сиди, ты чего?.. — сказал старик.
Он разрушался на глазах Константина. Черты лица, собранные воедино выражением внутренней борьбы и отсветом властной привычки, теперь теряли свое единство, как это бывает у сильно усталого человека, который знает, что никто на него не смотрит.
По-видимому, когда Морозов встал, Рымкевич осознал свою слабость.
— Нет, все не так! — вымолвил он. — Мне так только казалось, но объективно… я не обвинял, я был вынужден, как руководитель, составить отчет по форме. Он нарушил правила безопасности. Я не мог, не мог его выручить.
Морозов кивнул. «Если бы отец нарушил, его бы судили, — подумал он. — Рымкевич лжет».
— Впрочем, что я говорю? — сказал Рымкевич. — Все равно не поверите!
Он перешел на «вы».
Он был по-своему прав и в первом случае, когда признался в предательстве, и во втором — когда отрекся от своей вины. Стремясь к внутреннему усовершенствованию, он одновременно заботился и о житейском благополучии. Первое делало его свободным, а второе — лживым. Он захотел найти что-то среднее, безболезненное. Наверное, это-то окончательно разрушило его.
— А вы поверьте! — попросил Рымкевич. — Я не мог выручить вашего отца… Зато я помогал вам. У вас сохранили квартиру. Я был в приемной комиссии, когда вы поступили в институт. Я поддержал вашу кандидатуру на новую должность…
— Вы торопитесь! — сказал Морозов.
— А вы готовы меня судить? — усмехнулся Рымкевич.
— Занимайтесь этим сами.
— А что вы знаете обо мне? Что вы знаете об одиночестве, когда приходят ночные мысли? Я решил встретиться с вами и все объяснить…
— По-моему, отец простил вас, — сказал Морозов. — Или простил, или забыл, или презирал, но он вспоминал без зла. Он был просто лучше вас и знал это.
— Да, он был лучше… А может… может, вам нужна моя помощь?