Читать «Обломок молнии» онлайн - страница 97

Другая легенда. Ехал дядя Кеша, вернее, его везли в одном вагоне с уголовниками. Ну, известно, режутся в карты, ругаются. Проиграл дядя Кеша уголовникам фуфайку, куртку, всю мелочь, какая у него была, а когда ничего не осталось, то проиграл и свою фамилию. Пришлось обменяться фамилиями с выигравшим типом. На каком-то полустанке вызывают: «Хмытько!» (Фамилия уголовника.) Выходит, как условились, дядя Кеша. Повели… Оказалось, этот Хмытько имел срок — двадцать лет в колониях строгого режима (а в другом варианте — вышку). Немало тогда дяде Владе пришлось похлопотать за братца. Но срок ему за этот финт снова набавили. Вот как… В общем, срок отсидки у дяди Кеши все нарастал, и он никак не мог рассчитаться. Он уж и письма родным перестал писать, а дядя Владя поклялся больше не вспоминать о брате. Мама тоже поклялась.

Ясно, что появление «дяди Кеши из Хантайска» было бы для них не такой уж радостной новостью. Пожалуй, лучше пока ничего не говорить, решил я. Но самому-то мне не терпелось познакомиться с легендарным дядюшкой.

К тому же по этим рассказам я давно уже представлял себе дядю Кешу: здоровенный малый, как говорится, косая сажень в плечах, кулачищи — во! Косматый чуб, один глаз вприщур, глядит с хитрецой. И так далее.

Вообще-то даже страшновато. А вдруг меня втянут в какое-нибудь там темное дело? Может быть, все-таки сказать родителям? Да нет, что это я, испугался, как маленький. Сам за себя постоять не сумею, что ли? Главное, все это чертовски интересно!

Я так волновался, суетился попусту, поминутно подходил к телефону и набирал «время», что даже сам Лев наконец обратил на меня внимание.

А это не шутка — заставить моего уважаемого старшего брата обратить внимание на что-нибудь, кроме «науки» да его собственной особы.

Весь мир, по-моему, Лева делит на две части: наука, вернее, он, Лева, в науке, и все остальное. Центр земного шара — это институт, в котором он, аспирант-медик Левушка Рыбкин, священнодействует. Главное божество в этом храме — Алевтина Петровна, руководитель кафедры.

Целый день только и слышишь — Алевтина Петровна считает, Алевтина Петровна полагает, Алевтина Петровна приказала…

— Что ты крутишься около телефона? Не занимай, пожалуйста, телефон, я жду звонка Алевтины Петровны!

— А может, я тоже жду звонка!

Но Левушка уже не слышит, он углубился в свои конспекты. Он имеет такую привычку просто не замечать ничего, что творится вокруг.

Поток информации, видите ли, нынче так велик, что он, Левушка, вынужден отбирать факты, и всякие малозначительные, вроде моей особы, моих дел, моих бед или радостей, он вынужден попросту отбрасывать.

Нос, по-моему, у Левушки за последнее время сильно увеличился. Должно быть, от сознания собственной значимости: нос всегда предшествует самому Леве. Сначала появляется нос, потом — портфель, а следом — уже и весь Левушка с целой серией авторучек в грудном кармане, в узеньких серых брюках-дудочках. Глазки вниз, и скромно, бархатным голосом: «Понимаете, Алевтина Петровна полагает, что…» А я не верю в Алевтину Петровну, потому что не верю в Левушку.