Читать «Это слово – Убийство» онлайн - страница 132

Теперь все выглядело таким очевидным!

– Вот почему она знала, что умрет! Потому что сама хотела умереть…

– Именно.

– Но она не оставила записки…

– В каком-то смысле оставила – вспомни детали похорон. Прежде всего песня «Элинор Ригби»: «Откуда в мире столько одиноких?» Это же крик о помощи! Затем поэтесса Сильвия Плат, композитор Джеремайя Кларк… Оба покончили с собой – вряд ли это совпадение, как ты считаешь?

– А псалом?

– Псалом 33: «Много скорбей у праведного, и от всех их избавит его Господь». Это псалом для самоубийц – тебе следовало поговорить с викарием.

– Похоже, ты так и сделал.

– Разумеется.

– А что первое увидела Дайана, когда пришла в агентство? – спросил я. – Помнишь, ты говорил – это важно?

– Мраморная книга в витрине с выбитой цитатой.

«Беды, когда идут, идут не в одиночку, а толпами». Я знал ее наизусть.

– Цитата из «Гамлета». Я не слишком разбираюсь в Шекспире – это больше по твоей части, – но самое забавное, мы постоянно на него натыкаемся. Цитаты на холодильнике у Дайаны, театральные программки на лестнице, потом еще одна цитата на мемориальном фонтане в Диле…

– «Уснуть и видеть сны, быть может». Тоже из «Гамлета».

– Из-за цитаты в витрине ей на ум приходит «Гамлет», и позже это сыграет свою роль, но самое главное – ее узнает Роберт Корнуоллис. Разумеется, у нее известное имя, хотя, я думаю, дело скорее в том, что Дайана похвасталась, какой у нее чудесный сын, – и вот тут Корнуоллис слетает с катушек. Впрочем, он всю дорогу был психом.

Готорн откинулся на спинку стула, явно наслаждаясь разговором.

– Ты уже в курсе, что Корнуоллис учился в академии вместе с Дэмиэном Каупером. Помнишь ту пепельницу, которую мы видели у него на столе? «Главе лучшего похоронного бюро. Роберт Дэниэл Корнуоллис. 2008». Он взял второе имя, а первое приспособил вместо фамилии, и стал Дэном Робертсом.

– Да, он мне говорил – не хотел, чтобы кто-то прознал о его семье.

– Забавно, что Грейс Ловелл подозревала Дженнифер Ли в использовании чужой фамилии. Похоже, там, в академии, никому не интересно, кто как себя называет. Перемотай на несколько лет вперед, и для Корнуоллиса складывается весьма удобная позиция: никто не узнает о его попытке стать актером, никто не свяжет его с академией.

А ведь я-то связал, подумалось мне, хоть и не сообразил, насколько серьезна эта связь. Все было бы иначе, если бы я просто взял телефон и позвонил Готорну!

– У себя дома Корнуоллис тщательно избегал упоминать о том, что делал в молодости, – продолжал Готорн. – Якобы «ездил по миру, занимался разными вещами»… Достаточно посчитать. Ему было сорок с чем-то. По его же словам, в похоронном бизнесе Корнуоллис работал около пятнадцати лет – значит, остается минимум лет пять, когда он занимался чем-то другим. А потом еще Эндрю, его сын, объявил, что хочет стать актером. Помнишь, Барбара Корнуоллис заметила вскользь: «Актерство у него в крови»? Она имела в виду, что мальчик пошел в отца. Однако едва Эндрю начал болтать, отец тут же его прервал: «Пока рано об этом говорить». Эндрю знал, что папа когда-то учился в театральной академии, и Корнуоллис опасался, что сын его выдаст.