Читать «Знание-сила, 2008 № 03 (969)» онлайн - страница 62

Итогом годового либо полугодового курса станет защита реферата по истории математики, естествознания или всего на свете. Вот смышленый и веселый молдаванин из Принстона — Семен Филипп: он анализирует труды и дни знаменитого коллектива Бурбаки. Почему их влияние в науке ХХ века не оказалось столь глубоким, как влияние Евклида 22 столетия назад? Въедливый автор закончил свой реферат суровой фразой: «Их книги оказались энциклопедичны, но не поучительны. Возможно, они погубили интерес многих читателей, подобных Пуанкаре, тем, что заставили их рассматривать многообразие не как наглядную фигуру, а как хаусдорфово пространство со сложной дополнительной структурой».

Интересно: как отреагировал бы на такую оценку Жан Дьедонне — основатель клана Бурбаки? Или старик Евклид, вряд ли ожидавший 20-вековой славы своих книг? Оба эти вопроса могут стать зародышем очередного научного реферата или экзамена.

Вот другой пример: франкоязычный канадец с немецкой фамилией Гассе. Он сравнивает научное творчество Гильберта и Геделя. Первый из них был отменно счастлив в своем научном потомстве, но не в семейном кругу, ибо его единственный сын сошел с ума. Другой научный герой закончил свои дни в психушке с манией преследования, после того как в детстве он с удовольствием прочел труды Кантора, а в 25 лет доказал самую поразительную теорему математической логики.

В любой формализованной системе найдутся такие утверждения, которые в ней нельзя ни доказать, ни опровергнуть! Как можно выяснить истинность этих утверждений? Только путем эксперимента, например педагогического. Для Гильберта этот путь был естествен; для автора реферата — тоже. Но Гедель, видимо, не признал законность этой лазейки на волю — и остался в темнице на всю жизнь.

А вот еще один удалец — родом с Суматры, с характерной фамилией Виджайя, то есть Победа (на санскрите). Трудно оправдать это звание, если ты честный парень! Этого молодца мне пришлось долго уговаривать, чтобы он записал свои размышления о борьбе идей в алгебраической теории идеалов — между наследниками Дедекинда и Кронекера. Теперь, прочтя эти мысли, я вижу: Майкл Виджайя понимает свой предмет лучше, чем я его понимаю. Так и надо! Ведь ему, а не мне, предстоит применять р-адический анализ для развития теории чисел и функций... Майкл пока очень не уверен в себе; но так было и с Гауссом, пока тот не научился строить правильный 17-угольник с помощью комплексных чисел. Удачи тебе в нашей общей математике!

Год назад у меня был сходный студент родом из Вьетнама. Прослушав мой курс истории России, он не нашел в ней более интересного для себя предмета для сравнений, чем музыкальное творчество Стравинского и Шостаковича. Я-то об этом ни слова не говорил у меня вовсе нет музыкального слуха! Но какое дело студенту до профессорских ограничений, если сам он — хороший пианист? Видимо, для него Стравинский и Шостакович входят в число интеллектуальных предков — наравне с Ньютоном и Гауссом, Гильбертом и Пуанкаре. Не мне с этим спорить — если я считаю своими предками Уотсона и Мейена, Тойнби и Гумилева! Я прочел предложенный текст и молча поставил за него высший балл. Уверен, что автор получил большее удовольствие от своего писания, чем я — от его чтения: это можно считать благом.