Читать «Знание-сила, 2008 № 03 (969)» онлайн - страница 61

Дюжина отборных студентов 2—4 курсов, которым их заморские шефы посоветовали провести хоть один семестр в Москве — на родине учителей их учителей. Дюжина иностранных Ломоносовых повторяет опыт нашего классика в новой «Славяно-ГрекоЛатинской» Академии, основанной в 1996 году — когда префектом центрального округа Москвы был выпускник мехмата МГУ, а его сын поступил в знаменитую 57-ю физматшколу в этих же краях. Эту школу окончила моя учительница математики: естественно, и мне преподавать в школе 57 и в Независимом (от МГУ) Математическом Университете на Арбате. И вот на рубеже августа с сентябрем я веду дюжину заморских Ломоносовых в первую экскурсию — от Пречистенки до Третьяковки.

Объясняю им на ломаном английском, как в нынешней Москве уживается традиция Ивана III с традицией Лузина и с традицией Сталина. Ни одного слова из этой песни не выкинешь!

Музей Цветаева, музей Рериха и гимназия Мазинга; новенький храм Христа Спасителя и совсем не старый Дом на Набережной — напротив старого Кремля, в виду нового МГУ и Воспитательного дома Екатерины II. Наконец, наша роскошная Третьяковка, а рядом с нею — министерство атомных дел, где соседствовали кабинеты Курчатова и Харитона, Берии и Завенягина. Вот вам наша российская История! Готовы ли вы ее усвоить так же, как вы усваиваете нашу общую историю математики?

Да, они готовы: видимо, студенты иного склада в Москву не едут. Здесь они чувствуют себя конкистадорами — и готовы на равных общаться с прямыми наследниками евразийских конкистадоров XVI и XX веков. Очевидно, вечные строки Киплинга одинаково близки русскому и американскому слуху. «Ведь Востока нет, и Запада нет, и при чем тут Родина, Род — когда сильный с сильным лицом к лицу у края Земли встает?»

На выбор — букет специальных курсов. Теория чисел и динамические системы, алгебраическая геометрия и алгебраическая топология, сложность алгоритмов и функции комплексных переменных. На десерт — мои курсы: история России либо история науки. Впрочем, они могут переходить друг в друга в зависимости от запросов аудитории. Раз уж Петр I впихнул Россию в Европу, и мы стали частью научного интернационала европейцев...

Американцы в него вошли чуть позже нас. Для нас первым вождем в науке стал Эйлер, а для них — Бенджамин Франклин. У нас сто лет назад были Егоров и Лузин, а у них — Биркхоф и Александер. Их первый филдсовский лауреат — тополог Джон Милнор родился в 1931 году, а наш тополог Сергей Новиков — на семь лет моложе. Оба здравствуют поныне: я хорошо знаком с ними обоими. Так почему бы мне ни сделать их главными героями нашей общей игры в историю науки?

Первые фигуры этой четырехвековой драмы — Галилей, Кеплер, Гюйгенс, Ньютон — кажутся сейчас древними богами. Предпоследние герои научного эпоса — Том и Милнор, Серр и Гротендик, Гелл-Манн и Хокинг — суть живые иконы наших дней. А сегодняшние лауреаты той же премии — хотя бы питерский отшельник Григорий Перельман — они как раз заполняют промежуток между мною (60-летним) и моими 20-летними студентами. Кто-то из них лет через десять может сам получить премию Филдса и войти в ряд живых легенд XXI века. Они уже мечтают о таком счастье; так пусть поиграют в свои мечты на строгом научном основании! Один московский парень — Андрей Окуньков — увлекшись этой игрой в наших стенах, уже попал в филдсовские лауреаты.