Читать «Цвет папоротника» онлайн - страница 53

Водянистый ужом проскользнул к ближайшему свободному стулу и присел на краешек. И все осуждающе оглянулись на него. Даже портрет основателя эмбриональной психологии, отпечатанный офсетным способом, нахмурил лохматые седые брови. Факультетские дамы стали сразу тыкать в Фому пальцами и перешептываться. Так, по крайней мере, ему показалось.

В детстве он любил повиснуть на ветке головой вниз и теперь часто видел мир именно так — наоборот. Все эти неопределенные улыбки и перемигивания репьями липли к его костюму-тройке. Фома сжался в скромный тряпичный узелок. А что, как Роза Семеновна успела позвонить сюда и все уже знают про его «невесту»? И его репутация борца за моральную чистоту дискредитирована? Ага, нам вычитывал, а сам такой, сам не без того — будут потирать руки злопыхатели. А ночью измажут дверь квартиры дегтем. Аспирант же Груенко, сам известный бабник, немедленно настрочит докладную в ректорат.

Водянистый горько пожалел, что ввязался в ночное происшествие. Он еще ничего не приобрел, а уже что-то потерял. Штатное место ласкового теляти, которое моментально занял его альтер-эго, пролаза и подхалим Груенко. Теперь тот молодцевато подкручивал черненькие, словно у пикового валета, усики и подмигивал Водянистому. Мол, что с воза упало, то пропало.

Фома насторожился. С кафедры слышался едва уловимый треск. Еще казалось, была крепка старая льдина, еще гладенькой была поверхность, но где-то в верховьях уже зародилось могучее весеннее научное течение, грозя смыть с насиженного места неосмотрительного рыбака. Это свежее течение набирало силу, катило высокой волной, отбрасывая прочь жестяные, стандартные, склепанные из краденных у государства материалов — балок, реек, кирпича — сарайчики диссертаций, которые их владельцы спешно возвели на кисельных берегах. Уже становились на стражу санитарные кордоны, уже качало застоявшиеся в портах, поросшие ракушками корабли докторских, уже, закатав штаны, трусили прочь первые неудачники, но Фома об этом не знал. Он опоздал на кафедру, а прочитать утренние газеты не успел.

Зато об этом первым дознался Груенко, который во что бы то ни стало должен был перескочить брод, пока мощное течение не достигло этих мест. Поэтому, когда у профессора Забудько от собственной речи запершило в горле, Груенко, а не Фома быстро налил в стакан принесенную из дома пепси-колу. Когда упал на пол красный карандаш, именно Груенко, а не Фома дополз до него под столом первым. Когда профессор оглушительно чихнул, то Груенко, а не Фома сладко пропел: «На здоровьичко!» Уничтоженный Фома с какой-то туманной высоты смотрел на все это, и сложные чувства бурлили в нем. Легкая тошнота подступала к горлу. Нет, это ночное приключение совсем выбило Фому из седла.

Не следовало ему сегодня высовываться из дома. Сегодня он не боец. Водянистый покорно, тупо слушал, как профессор Забудько со справедливой тревогой говорил с кафедры о том, что отдельные молодые научные работники думают, будто ухватили бога за бороду, хотя их труды весьма сомнительны по научной ценности. Начинают регулярно опаздывать, не уважают старших по научному званию, не отдают все свое свободное время науке, а пускаются в рискованные приключения — вот тут Фома и почувствовал, что здоровая руководящая рука крутит его за красное ухо и тычет носом в манную кашу.