Читать «Цвет папоротника» онлайн - страница 17

Каждое утро, в снег и дождь, ровно в половине седьмого Валентин в тренировочном костюме выходил на улицу и накручивал полагающиеся десять километров по маршруту четырнадцатого троллейбуса, делая поворот напротив Ботанического сада. Я иногда спрашивал, уж не держится ли он часом за провода. После пробежки шла зарядка с гантелями, холодный душ. В это время готовилась овсяная каша «Геркулес» — прекрасное средство против лишнего веса. За завтраком Валентин успевал проштудировать статью в кембриджском информационном вестнике. В половине девятого мы встречались у лифта.

Конечно, такие добьются всего. Такие нам нужны. Работал Валентин завлабом в каком-то институте. То ли органической, то ли неорганической химии. Я вначале недослышал, а потом переспрашивать было как-то неудобно. Судя по его прозрачным намекам, он разрабатывал один из аспектов важной темы в узкой области, которым, Валентин знал доподлинно, в мире занимались лишь четверо исследователей, причем он опережал всех. Все у него было «на мази», кислород ему никто не перекрывал, палок в колеса не вставлял — и он вот-вот должен был осуществить открытие, которое произведет фурор в этой области. Валентин в отличие от меня имел четкий перспективный и конкретный поквартальный план до конца жизни. По-моему, у него в комнате даже график висел, как на заводе.

Валентину уже исполнилось тридцать пять, однако он до сих пор не был женат. Когда к нему с этим приставали, шутил: «У меня единственная пассия — наука». При этих словах странная улыбка появлялась на его лице. Ее можно было понять так: кое-кто оставляет свое имя киндерам, а кое-кто и науке. Однажды я спросил, уж не мечтает ли он о мемориальной табличке на нашем доме. В ответ Валентин деланно засмеялся: «Почему бы и нет?» Его глаза остались холодными.

Наконец все вещи были упакованы, все ремешки и пряжечки на рюкзаке аккуратно застегнуты.

— Куда на этот раз? — поинтересовался я, нажимая коленом на спальный мешок, пока Валентин затягивал горловину.

— Кабардино-Балкария, турбаза «Голубые озера».

Честно говоря, не понимал я его увлечения. Ну, взобрался на высокую гору, ну, показал всему миру, что ты за фрукт. А что потом? А потом слезай. И дома поднимайся лифтом. И ни один человек от этой демонстрации мускулов и мужественности, кроме самого верхолаза, пользы не получит. А что уж говорить об общечеловеческом счастье. Какой же прок от этого чистого искусства? Конечно, я кое-что читал в популярных журналах о расширении горизонтов познания, о том, что круг изведанного окружает с каждым разом все более широкий круг неизведанного, об извечном стремлении человека к самопознанию и самопреодолению. Однако в голове упрямо вертелся чей-то вопрос: победа над собой — это победа или поражение? И виделась уставшая женщина в оранжевой жилетке, которая выворачивала ломом рельс, демонтируя историческую трамвайную колею на Владимирском спуске.

Валентин в который уже раз снисходительно выслушал все мои, вероятно, довольно ограниченные суждения, а потом ответил четкой формулой: