Читать «За рубежом и на Москве» онлайн - страница 140

— Доктор Аглин живёт в доме доктора Коллинса, — ответил тот же немец. — Я вас могу проводить.

— Проводи, родимый, проводи. Сделай милость, потрудись! Век не забуду твоей услуги! — произнёс Прокофьич и, по-прежнему охая, поднялся с земли, а затем пошёл с немцем по направлению к дому Коллинса.

Следовавшая за ним толпа мало-помалу рассеялась.

— Это дом доктора Коллинса, — сказал наконец немец, указывая на чистенький, как и все в Немецкой слободе, домишко доктора Коллинса, крытый черепицей.

— Ну, вот и спасибо тебе. А дальше ты не трудись: я и сам до него доберусь.

Немец ушёл, и подьячий вошёл в чисто подметённый и посыпанный песком двор.

— Что вам нужно? — встретила его вопросом на немецком языке какая-то толстая немка, стоявшая на крыльце.

Подьячий догадался по тону вопроса, чего от него хотят, и ответил:

— Дохтура бы мне надо… дохтура Аглина. Его повидать.

— Доктора нет дома.

— Нету? Ах ты, напасть! А мне его надобно было бы по важному делу. А скоро он будет?

— Он поехал с царём, — ответила немка.

Подьячий ударил себя по лбу.

«Вот толстопузый дурак, — выругал он самого себя. — Ведь говорил только что об этом Пётр Иванович, а у меня из ума об этом вон! Ну, теперь пропадёт этот заморский дохтур: только вернётся из царского похода, так его цап-царап!» — И вдруг он замер — он увидел в окне ту самую женщину, у которой был в Байоне по поручению Яглина.

— Что это, не наваждение ли? — вслух сказал он и стал протирать глаза.

В это время позади послышалось бряцание оружия. Он оглянулся и увидел входившую во двор кучку стрельцов с подьячим Разбойного приказа, державшим в руках бумагу.

— Дома жёнка дохтура Романа Аглина? — громко спросил пришедший немку.

— Да, да, да, — забормотала та неуверенно.

— А давай-ка её сюда.

Испуганная немка скрылась в доме и тотчас вернулась со взволнованной Элеонорой.

— Ну, молодка, собирайся-ка да пойдём со мною в приказ, — сказал дьяк ничего не понимавшей Элеоноре. — На вас с мужем извет есть.

Пользуясь тем, что на него никто не обращает внимания, Прокофьич незаметно шмыгнул за ворота.

«Ну и дела! — говорил он сам с собой, быстро шагая по улицам Немецкой слободы. — Пропадёт теперь Ромашка ни за понюх табака! Пропадёт, как есть, со всеми потрохами и с гишпанкой своей».

Для него теперь более не составляло сомнения, что заморский доктор Роман Аглин и беглый толмач царского посольства Роман Яглин — одно и то же лицо.

XXI

Тишайший сильно разнемогся в дороге, возвращаясь назад в Москву из Троице-Сергиевой лавры. Пришлось остановиться в первом же селе и занять помещичий дом.

— Смерть, знать, приходит, Сергеич, — сказал государь Матвееву. — И голова стала дурная, и в бока что-то колет, и на душе скверно.

— Царь-батюшка, не говори так, — со слезами в голосе произнёс Матвеев. — Без тебя царство пропадёт.

— Не пропадёт, Сергеич, — ответил Тишайший. — После меня сыновья остаются. Есть кому править.

— Да нельзя на них надеяться, — ответил Матвеев. — Феденька здоровьем слаб, Иванушка, сам ты знаешь, скорбен главою, а Петруша ещё мал. Умрёшь — править царством некому будет. Полечился бы ты, государь! Хочешь, я дохтуров позову?