Читать «Волею императрицы» онлайн - страница 167

— Да вам-то, верно, нечего прятать, Сильвестр.

— Я откроюсь вам, но постарайтесь не выдать меня. Судьба моя решена: она была решена на хуторе. Вы догадаетесь…

— Ольга? — проговорил чуть слышно Барановский.

— Никогда не произносите больше здесь этого имени и придумайте, что мне делать впереди.

— Жить на хуторе.

— Нет! Мы оба не можем предаваться праздной жизни: она выбрала меня как опору и поддержку в жизни…

— Ей придётся далеко вам сопутствовать! Вас не оставят в Киеве, и вы надолго будете в гонении. Мой совет: уехать в Ярославль или в Москву — поискать занятий и счастья.

— Подумаю. Пока будем молчать и работать.

— Увидите, как я удивлю своим поведением! — тихо воскликнул Барановский.

— Тяжело притворство! Мне уже легче теперь, когда я покаялся вам; и чувствую, что должен и вам простить ваши увлеченья! Постараемся реже встречаться на первых порах, чтобы нечаянно не выдать себя в разговорах.

— Долго нам ещё тянуть до конца! — проговорил Барановский.

— Да! Пошли, Господи, терпенья и силы! — ответил Сильвестр.

— Кто здесь?.. — окликнул их проходивший сторож Антон.

— Стефан.

— И Сильвестр, — раздалось в ответ.

Сторож кивнул им головой и пошёл дальше. Раздался первый удар колокола — ко всенощной.

— На этот раз пойдёмте вместе в церковь, нас видели вместе.

— Охотно, — отвечал Барановский.

Они вышли из тёмной аллеи сада на монастырский двор; на зелёной его луговине светила ещё заря, тёплые розовые лучи её тепло освещали разнообразные, пёстрые цветы монастырского двора. Оба приятеля пошли по длинной дорожке, обсаженной цветами. Впереди них торопились идти в церковь монахи в чёрных рясах и лёгких мантиях. Дверь церкви приотворялась для входящих; в темноте ярко выступали ряды горящих восковых свечей; голоса певчих звонко раздавались на минуту и притихали за притворенной снова дверью.

— Войдёмте, помолимся усердно! — говорил Сильвестр, отворяя дверь церкви, причём лицо его уже приняло своё обычное набожное выражение с приподнятым кверху взором. Стефан, мрачный и угрюмый, вошёл с ним вместе, и дверь затворилась за ними.

Глава VI

Наступил октябрь. На хуторе Харитонова, близ Киева, не только замолкло пение птиц в саду и в рощах, но и в самом доме сержанта царствовала тишина с той поры, как он проводил в Петербург старшую дочь свою, Анну.

По приказанию графини Разумовской, жившей теперь вместе с сыном своим, гетманом Кириллой Григорьевичем Разумовским, в Батурине, Анну уведомили, что, по ходатайству графини, она принята и зачислена фрейлиной при самой императрице Елизавете. После этого уведомления не было уже на хуторе никаких слухов о графине. Ольга считала теперь выдумкой, составившейся в воображении Анны, ожидание какого-нибудь сватовства со стороны графини; но Анна думала иначе. Ей довольно было одного полученного известия для того, чтобы все мечты её подкрепились новыми надеждами. Не без слёз простилась Анна с сестрой и отцом, которого боялась уже не увидеть более. Растроганная, приняла она его благословение, стоя перед ним на коленях. Уехала она в сопровождении родственницы старого сержанта, нарочно выписанной для этого из Москвы. Что же касалось тётки-карлицы, то она и на этот раз лишилась удовольствия увидать Петербург и весь двор. Сержант очень боялся её диких выходок и согласился отпустить Анну только с условием, чтобы карлица не ехала с нею.