Читать «Волею императрицы» онлайн - страница 140

Барановский смутился на минуту, видя, что тайна, с которою он так долго прятался, выступила вдруг так открыто наружу; но он справился с собой и ловко воспользовался предложением.

— Я очень желал бы познакомиться с Волковым, — сказал он, — о нём я слышал много хорошего.

— Как же; о нём только и говорят одно хорошее. При нём есть и ещё хорошие люди. Афанасий Иванович Нарыков, например, какой человек! Молодой, а как сведущ во всём, ловок! Он ведь сынок нашего протоиерея, сначала только ради приятельства с Волковым согласился представлять у него на театре, а теперь, видно, уже по собственной охоте продолжает. Страсть к этому обуяла, вот грехи какие! Из семинарии вышел, в лицедеи пошёл!

— Что ж за грехи? Вам разве не нравятся эти представления?

— Очень нравятся — посмотреть на них; часто хожу смотреть. Ну, а играть — сыну моему я бы не позволил; это только баловство одно, для этого да дела бросать.

— Каждому своё дело. Вот вы теперь видели и знаете такие пьесы, которых бы вы никогда не прочитали.

— Для нас Фёдор Григорьевич много сделал удовольствия, для всего города, надо ему честь отдать. На свой счёт здание выстроил, а мало ли ещё расходов? Плата за места недорогая, не оплатит затрат его. По благодушию своему старается, все мы ему благодарны!

— Так и выходит, что дело его благое, — доказывал Барановский, — отчего же вы не дозволили бы сыну заняться им?

— Вы это дело горячо что-то принимаете к сердцу! Вы, надо полагать, сударь, желание имеете пристать к ним…

— Нет, что вы! А правда, хотел бы я найти у них работу на каникулы.

— Из семинарии вы, должно быть?

— Да, — ответил Стефан Барановский, — из семинарии. Я мог бы пьесы им переписывать и перевести бы мог с греческого, с латыни.

— Учёный человек-с? И деньги желаете заработать, это понятное дело.

— Я ещё не кончил курс в семинарии и не могу пристать к Волкову. Да и где мне играть, как у него играют, хотя я и знаю много пьес наизусть.

— Неужели? И сейчас, стало, можете эдак прогреметь что-нибудь? Попробуйте!.. Для вас это нетрудно, а уж я как люблю. Время-то и пройдёт кой-как, пока до нашего города доберёмся. А мне на воде тоска, заняться нечем. Ну, для меня!

Барановский согласился, чтобы задобрить фабриканта, прочесть ему и продекламировать что-нибудь. К тому же из простодушного суда этого любителя он мог узнать, подходит ли его чтение к тому, как играют в труппе Волкова.

— Извольте, для вас рад служить, постараюсь что-нибудь припомнить.

Барановский приблизился к борту барки и простоял несколько минут, собираясь с духом; припомнив один из знакомых ему монологов, он начал сначала тихо и спокойно:

Забавы, счастье проходят так, как тень, И весь наш краткий век минется так, как день; А если в животе мы чем себя прославим, Мы имя сим своё надолго жить оставим.

— От-лично! От-лично, батюшка! — восклицал фабрикант расстановочно. — Вот точно как наш Нарыков! Только тот любит погромче и руками эдак взмахивает. Да и вы можете громче, у вас ведь сила голос, да и приятный какой… Прочтите сначала. Как хорошо: «Забавы, счастье проходят!..» — читал сам фабрикант, растроганный голосом Барановского и настроенный чувствительно выпитым вином.