Читать «Волею императрицы» онлайн - страница 106

— Ты решай сам, Ларион Сергеевич, я на тебя, как на отца гляжу… — говорил боярин, сам пасмурный, но спокойный на вид.

— Трудно мне совладать с боярышнями, горько их и приневоливать! — отвечал дед боярышень, всегда мягкий и кроткий. — Скажу тебе, боярин, обе невесты хорошие: богобоязливы, нрава кроткого, бери любую, в обиде не будешь. А ты нам мил и дорог, боярин! — продолжал Савёлов.

— Благодарствуй, Ларион Сергеевич! — ответил Стародубский.

— Ныне все они выехали в монастырь, на богомолье, ступай и ты туда той же дорогой. Сам переговоришь с матушкой их, Ириной Полуектовной, пускай она решит за них! — закончил боярин Савёлов.

Алексей недолго думал и принял совет Лариона Сергеевича.

— Поеду, — сказал он. — Давно я хотел тот монастырь посетить и внести вклад на поминование матушки, покойной боярыни Стародубской.

— Доброе дело не забывать о душе родителей! Хочешь, возьми в монастырь провожатого.

— Благодарю, боярин! И один я найду дорогу, — сказал Алексей, прощаясь.

Он выехал со двора Савёлова и направил коня влево от берегов Ветлуги, по дороге в Кострому. Монастырь женский был невдалеке от города, в глухом лесу, тянувшемся по холмам. Несколько часов ехал Алексей топкими болотцами или взбираясь на холмы и спускаясь с них к реке или к озеру, часто попадавшимися на этом пути. Реки были притоки Ветлуги, а озёра образовывались из стоячей воды болот. Первое время весны миновало, но реки были ещё обильны водой и полны. От реки, по косогору, въехал Алексей на большой холм, поросший еловым и сосновым лесом; узкая дорожка тянулась до самого монастыря. Недалеко от его ограды лес этот пересекался оврагом, на дне его вилась узкая речка. По оврагу шумели ключи, сбегая к реке по крутым холмам. То была дикая местность, что было тихо и пустынно кругом. Долго ехал Алексей по тропинке над оврагом. Даже ветер не проникал в эту чащу дерев, не шелестела трава, всё было неподвижно, стоит и не шелохнётся; Алексей сошёл с коня, дивясь такой тишине; он пошёл пешком и, присматриваясь, искал удобного проезда через овраг. По лесу пронеслось вдруг унылое тихое пение. Алексей прислушался и узнал знакомый голос; он остановился и, опершись одной рукой на своего коня, слушал пение… Звуки раздавались всё громче и протяжней, и до слуха его доносились слова песни, и голос тот пел:

Пожалей ты, судьба, Красну девицу. Отведи от неё Добра молодца! Остуди ему сердце холодом, Опали ему очи молоньем, Чтоб не видел он Красной девицы, Не манил её прочь из терема; Пожалей её, судьба-мачеха!

Алексей крепче опёрся на коня, ошеломлённый такою песней! Слышалось ему в песне той и заклятье, и словно плач похоронный. Даже свежий и нежный голос певицы не облегчал тяжёлого впечатления пения. И жалость, и вместе гнев закипели на сердце у молодого боярина; тяжело и нехорошо было ему! Словно налегла на него чужая печаль; от причитанья лицо его горело и ему было душно. Привязав коня, неровной поступью спустился он на дно оврага и, припав к шумевшему здесь ключу, долго пил студёную воду, не отрываясь от ключа. Тут же освежил водой лицо и голову и бодро привстал на ноги.