Читать «Иначе - смерть! Последняя свобода» онлайн - страница 30

Слова эти прозвучали так издевательски, что Катя промолчала, не удостоив ответом.

— Есть обольстительная девица, есть загадочная Агния, которые готовы ночью хоть на край света… У покойного был выбор.

— Как вы ненавидите женщин! — не выдержала Катя.

— Да ну их к Богу в рай! — отмахнулся он. — В дамских тонкостях не разбираюсь.

— Скорее, в мальчиках, да?

— Да вы язва! — Однако он отвел глаза, кажется, покраснел. — Напрасно обижаетесь, вы для меня не женщина, а сыщик. Потому и волнуете, с моим азартом…

— Алексей Кириллович, я сегодня так устала, извините. Еще после Кащенко я… — она запнулась.

— Кащенко? Это же психбольница?

«Определенно в его присутствии я теряю голову! — ужаснулась Катя. — Так действует зло, порок неприкрытый…»

— Я не обязана вам отчетом!

— Зачем вы ездили в Кащенко?

Какой жестокий, страшный голос. Неожиданно для себя Катя заплакала. Алексей взирал изумленно. Наконец выговорил:

— Катя, уезжайте отсюда!

Так он выразил ее потаенное, подспудное желание: бежать из «жуткого места», где запах миндаля смешивается с трупным духом! Смутное воспоминание, которое она никак не могла уловить.

— Почему я должна из своего собственного дома…

— Ну, хоть на время. Здесь нехорошо. У вас есть деньги?

Не отвечая, она бросилась в ванную умыться. Он жаждет удалить меня — не выйдет! И как позорно, как постыдно я разревелась!

Алексей стоял в прихожей и смотрел на шкафчик с красным крестом. Ничего, черный сосуд с цианистым калием припрятан — в кабинете за книгами.

— Завтра приходить на урок?

— Пожалуйста. Но именно на урок, без отступлений.

Однако в «свой» четверг Алексей не явился.

«Вот эта улица, вот этот дом»

Бабье лето шло своим удручающим чередом: день — солнышко, день — дождик, день — солнышко… Сегодня день дождя, вернее, в воздухе висела мга, бусенец по-старинному. Без шляпы, в длинном плаще она бродила по милому Замоскворечью, где прошла жизнь… Но отчего же «прошла»? (Катя усмехнулась.) Жизнь только начинается: новые чувства и взаимоотношения, новая профессия. «Я люблю выслеживать людей, какое упоение, какое сладострастие: он ничего не знает, а я о нем знаю все.»

Она уже отчаялась и зашагала к себе на Петровскую, как вдруг совсем неподалеку от дома, в маленьком Монетчиковом переулке, в глаза бросилась блестящая вывеска — черными буквами по красному полю: «Издательство «Корона». Колоритный купеческий особняк, обшарпанный донельзя, но с признаками возрождения: строительные леса по фасаду, груда новеньких кирпичей у входа.

После недоуменных переговоров с секретаршей и главным редактором она вышла на Виктора Аркадьевича — старика завхоза («вице-президента» на местном диалекте), который подтвердил, что Воронов действительно нанимался к ним «подсобником», но с понедельника прогуливает.

— Я ж его сюда и пристроил, — сердито пояснил Виктор Аркадьевич. — Пожалел сироту — и вот пожалуйста!

— Вы знаете эту семью?

— На одной площадке живем.

— Да как же вы не знаете, что Глеб умер?

— Как? — ахнул старик.

— Как отец. Отравился.

Вице-президент забормотал невнятно про командировку за лесом в Брянскую область, из которой он только что…