Читать «Иначе - смерть! Последняя свобода» онлайн - страница 186

— Знаю… вернее, догадываюсь. — Невероятная догадка еще ускользала, сквозила во тьме, но тьма взрывалась отдельными грозовыми вспышками, которые вот-вот сольются в мертвенный подземный свет души.

Я поспешил домой к книжным полкам, к словарям в поисках одного слова. Перебрал все — и не нашел. Зато нашел книгу.

Глава 29

Скорбный список, тот самый, лежал передо мной на письменном столе. Действующие лица и исполнители действовали потаенно, исполняя зачастую не свои роли. Поэтому торжественная премьера — очная ставка всех со всеми — должна была состояться. Я не собирался публично делиться своей еще смутной догадкой — Боже сохрани! — но чтобы она обрела ясность и силу истины, они мне были необходимы.

Шестого августа, в день рождения, я его составил и всех мысленно вычеркнул, а теперь восстанавливаю. Леонтий Востоков, жена (никого не буду вычеркивать), брат, сын, друг, жена друга, ученик, правнучка.

Сбор по списку. Начал со звонков.

Брат.

— Вась, привет. Ты завтра свободен?

— Свободен.

— Сможешь подъехать в Кукуевку?

— Если очень надо.

— Очень. И ее привези с собой. Ты меня понял? Василий засмеялся, повторив свою любимую цитату:

— «Догадался, проклятый, с детства был смышленый!» — и добавил: — Надеюсь, вскоре я буду вообще свободен.

— От чего?

— От этой работы. Ухожу, Леон, не могу больше. Смерть и смерть.

— Ольге плохо?

— Боремся.

— Василий, ты не всемогущ.

— Ну и черт тогда со мною. Ладно, до завтра. Приеду и привезу.

Друг.

— Гриша, привет. Ты ведь завтра свободен.

— В каком смысле?

— Воскресенье.

— Ну и что?

— Приходи ко мне к двенадцати.

— Не хочу.

— Придешь. Я тебе кое-что покажу.

— Что?

— Ну, например, серебряную цепочку с крестиком и серьги. Ты их внес в опись пропавших вещей.

— Не блефуй, Леон.

— Я тебя предупредил.

Ученик.

— Привет Юра. Тебя по-прежнему интересует тайна черного монаха?

— Интересует.

— Тогда приезжай ко мне завтра к двенадцати. Только имей в виду: ты не один его видел.

— Что там выдумывает ваш сын…

— Не сын. Монах шел по улице в развевающейся черной одежде, на которой проступила кровь. И кто-то видел его лицо.

— Не может быть!

— Если ты боишься, сиди дома. Но это ничего не изменит.

— Я приеду.

Сын.

— Коля, завтра к двенадцати я собираю всех оставшихся в живых близких.

— К чему эта комедия?

— Это трагедия.

— Да. Но только для меня.

— Не только.

— Брось! Ты хотел свободы и получил.

— Только истина сделает нас свободными.

— Как будто ты не знаешь, кто ее убил!

— Догадываюсь. Но о своей догадке никому не скажу.

— Что ж это за истина?

— Скажу одному человеку. Наедине.

— Говори.

— Рано. Мне еще далеко не все ясно. В девяностом году мы с матерью, Коля, занимались твоими делами.

— Помню и очень благодарен.

— Она ведь читала про ту страну, куда ты собрался?

— Читала.

— Что именно?

— Не помню. Предостерегала от соблазнов, — он усмехнулся, — как будто их здесь не хватает.

Правнучка.

— Завтра сюда прибудут мои любезные близкие для очной ставки.

— Леон, ты болен.

— Наверное. Но я надеюсь выздороветь.

— Ты собираешься сделать публичное заявление?

— Ни в коем случае.