Читать «Томас Диш. 334.» онлайн - страница 434

Есть ли какой-нибудь выход из этого тупика? Обречена ли фантастика по определению на моральный износ? Так вот, дабы избегнуть этой участи, фантастам следует лучше осознавать, как именно их произведения связаны с днем сегодняшним; оптимально, если эта связка работает как самостоятельный художественный элемент. Крайне показательный, если не сказать образцовый пример – книги Муркока о Джерри Корнелиусе. Все, что я пока говорил, было заложено Майком уже в первый роман цикла – в «Окончательную программу».

В шести произведениях, объединенных как «334», я пытался добиться того же – но иначе: акцентируя, чем именно это будущее являет собой лишь парафраз ситуации конца шестидесятых. Основные мотивы книги, проблемы, с которыми сталкиваются персонажи, звучат убедительно ровно постольку, поскольку актуальны для нас сегодня. Собственно, если подумать, именно этому любой автор и обязан той популярностью, какую имеет.

Почему же тогда фантастика? Да потому что она лучше работает. Как по-моему, именно фантастика добивается того, на что рассчитывал Золя, – натурализма; это экспериментальный жанр в строго научном смысле слова. Это способ изолировать ключевые элементы из окружающего нас в любой данный момент хаоса и работать с ними в химически чистом состоянии. Другими словами, это экстраполяция. Экстраполяции бывают как элементарные, так и очень сложные. Если не изменяет память, кажется, Деймон Найт заметил, рецензируя книжку Чарльза Харнесса, что вся прелесть закрученной, «многожильной» экстраполяции в том, что каждый ее элемент должен быть связан с другими, не повисать. Впрочем, объяснить, как такой взаимосвязанности добиться, в общем случае едва ли возможно. Теория здесь бессильна, дело за практикой. Заметьте, пока я не сказал ничего нового. Повторюсь еще раз.

Возьмем, к примеру, «Ангулем». В центре рассказа – шайка учащихся начальной школы. О таких шайках писали в прессе, они существуют в Нью-Йорке уже сейчас. Дети, которым еще и десяти нет, занимаются самым форменным гоп-стопом, грабежом и избиениями. Если подумать, в такой скороспелости ничего удивительного. Телевидение способствует акселерации как ничто другое, оно по-своему лишает невинности – той невинности, которая сводится исключительно к невежеству. Не зря ведь консерваторы требуют, чтобы телевидение распространяло только ту ложь, которая способствует поддержанию в народе состояния здорового невежества; либералы же очень редко готовы признать, что борьба с этой ложью чревата общественными потрясениями. Обо всем этом писал еще Ибсен. Так вот, действие «Ангулема» происходит в будущем, когда десятилетки искушены что тебе нынешние активисты «Студентов за демократическое общество». Разумеется, искушенность эта обманчива – что в рассказе и продемонстрировано, – но обманчива не во всем. Я не мог поместить действие «334» в современные условия – слишком многое на наш нынешний взгляд было бы «спорным», «шокирующим», придавало бы персонажам псевдоромантический ореол.