Читать «Книга Тысячи и одной ночи (Избранные сказки Шахразады)» онлайн - страница 382

А потом Абу-ль-Хасан воскликнул: «Ах, мой гость, как я счастлив и доволен, что нашел сегодня такого приятного, веселого, довольного человека, как ты!» И халифу стало весело от его речей и поступков.

И чаша опять заходила между ними. — «Подай налитую, получишь пустую!» — и наконец хмель заполз им в голову, но у халифа голова была крепкая, и он ничуть не изменился, и ему захотелось узнать, по какой причине Абу-ль-Хасан угощает чужеземца только однажды. Он подождал, пока вино заиграло у Абу-ль-Хасана в голове, и сказал ему: «Заклинаю тебя жизнью, Абу-ль-Хасан, расскажи мне, каково твое занятие и чей ты сын?»

И Абу-ль-Хасан воскликнул: «Ты тоже, о гость мой, видно, не прочь поболтать! Говорит пословица: «Где гость, там и болтовня». Но халиф так приставал к Абу-ль-Хасану с расспросами, что тот наконец сказал: «Знай, о гость, что я сын купца и что Аллах великий вдоволь наделил его всяким добром. Не нуждается никто, раз Аллах наделил его, но только, о гость мой, отец воспитывал меня в строгости и был со мною суров и изрядно скареден — не давал мне ничего, кроме того, что положено. А я с малых лет был по природе склонен к веселью и дружил с теми, кто из того же теста, и мой отец удерживал меня от всего этого, и когда он умер, я унаследовал от него кучу денег, так как он — помилует его Аллах! — оставил мне очень много, ибо, как я тебе уже говорил, был он человеком прижимистым. И вот когда он скончался, и оставил большие богатства, и исчезло препятствие, которое не давало мне веселиться, я обрадовался, собрал все его богатства и разделил их на две половины. На одну половину я купил сады, дома, земли и имения и дал великую клятву, что буду прятать доходы с них в сундук и не истрачу из него ни дирхема, а другую половину я всю превратил в деньги и положил их у себя под рукой, чтобы их тратить. И стал я веселиться, наверстывая те дни, которые упустил при жизни отца, и подобрал нескольких друзей, себе под стать, и принялся мотать с ними деньги на еду, питье, певиц и музыкантов, пируя ночью и днем; они ни в чем не терпели недостатка, и я наслаждался с ними полным счастьем. И я пировал так целый год, а через год, добрый гость, я сунул руку в карман и не нашел там ни единого дирхема, и когда мои приятели узнали об этом, они бросили меня, и ни один из них не пришел ко мне, чтобы сказать: «Мое сердце подле тебя». Когда я увидел себя в таком положении, мне пришла мысль пойти к ним и попросить, чтобы они меня поддержали и выручили, ибо я извел на них все свои деньги. И я пошел, и осведомил их о своем положении, и попросил помочь мне какими-нибудь деньгами, чтобы мне начать торговлю, а потом, когда мое положение исправится, я, мол, верну им долг, и клянусь Аллахом, о гость, и твоей драгоценной жизнью, ни один из них даже не взглянул на меня, словно они меня не знали, и лица их были неприветливы. Я вернулся домой, крайне опечаленный, сел и принялся упрекать себя, говоря: «Клянусь Аллахом, мой отец имел право быть скупым, так как знал, каково наше время и его сыны», — и поклялся великой клятвой, что не буду больше водиться ни с одним из этих людей и стану принимать у себя только чужеземцев. И из страха, что угощение приведет к дружбе, я дал зарок, что буду угощать чужестранца лишь одну ночь, а утром он от меня уйдет, словно я его не знавал и он меня не знавал. И я стал тратить деньги от доходов с владений, которые приобрел, и жил таким образом, пока, на великое мое счастье, я не встретился сегодня вечером с тобой, о мой добрый, желанный гость. Я обрадовался тебе и опьянел от радости, увидев тебя, ибо я угощал великих и малых, но ни разу не видал еще такого весельчака».