Читать «Давно, в Цагвери...» онлайн - страница 58

Дядя Серго высокий, необычайно худой: кожа да кости, в чем душа держится, говорила о нем Катя. Он давно болен, но доктора никак не могут определить — чем; его часто мучают непереносимые головные боли, нервно дергается лицо — тогда он прямо не находит себе места. Я слышала, как однажды мама сказала:

«Проклятая хворь! Неужели невозможно победить ее?»

А папа обреченно махнул рукой:

«А, Рита! Два года Метехского замка, этапы, пересыльные тюрьмы, жуткие одиночки, сводящие людей с ума, наконец — Сибирь… Кто угодно сломается! Я поражаюсь, как он еще может столько работать? Просто нечеловеческая выносливость!»

«Он боится, что не успеет закончить книгу», — вздыхает мама.

Из разговоров домашних я знаю, что дядя Серго пишет книгу о своих товарищах — грузинских и армянских революционерах. Года два назад, когда я была еще совсем маленькая и первый раз услышала про дядину работу, я подумала: верно, он сочиняет такие же красивые и занятные книжки, которые в то время покупали мне, — про Иванушку-дурачка, Кощея Бессмертного, про Бабу-Ягу. Я спросила его, а он грустно посмеялся в ответ и погладил мое плечо — рука легкая, горячая и очень худая.

«А что, — в раздумье ответил он глуховатым баском, — пожалуй, похоже на сказки. Я пишу про смелых и отважных людей, которые не жалели жизни, чтобы такие малышки, как ты, могли спокойно и счастливо жить… Да, то были сказочные богатыри!»

Сегодня дядя Серго оживлен и необычно весел; седые волосы на висках растрепаны, поблескивают большие коричневые глаза. Он ходит по комнате из угла в угол и добродушно посмеивается над нашими сборами и хлопотами.

— Ах, женщины, женщины! — говорит он. — Ну что вы так суетитесь! И как вы любите все усложнять! Правду я говорю, Ласточка? — так он называет меня.

Дядю Серго в нашей семье любят все; жалеют, говорят — он одинокий, как перст, и неухоженный, и изводит себя работой. Кроме того, что пишет книгу, он еще преподает в университете историю Грузии, занят в Обществе старых большевиков и политкаторжан. «Да побереги ты себя, Серж, — советует бабушка Тата. — Не с твоим здоровьем так напрягаться!»

А он отвечает со странной усмешкой, и мне не понять — шутит или говорит серьезно:

«Есть две формы жизни, дорогая Мария Марковна, — горение и тление. Знаете, я почему-то предпочитаю первую…»

Когда дядя Серго появляется у нас, все женщины наперебой ухаживают за ним, кормят самым вкусным, что находится в доме, поят горячим молоком с медом: обе бабушки твердят, что это — целебный напиток, чудодейственно воскрешающий силы. Посмеиваясь, он подчиняется «женской тирании» и, осторожно дуя в чашку, пьет обжигающую смесь.

И сегодня, несмотря на хлопоты, мама усаживает дядю Серго за обеденный стол, и папа, выглянув из кабинета, присоединяется к нему. Они всегда беседуют с удовольствием — вспоминают молодость, университет, товарищей.