Читать «Взлет и падение ДОДО» онлайн
Нил Таун Стивенсон
Нил Стивенсон, Николь Галланд
Взлет и падение ДОДО
Neal Stephenson, Nicole Galland
THE RISE AND FALL OF D.O.D.O.
* * *
От авторов
Н.С. и Н.Г.
Часть первая
Диахроника
(вступление, июль 1851 г.)
Меня зовут Мелисанда Стоукс, и это моя история. Я пишу в июле 1851 года (нашей эры, или, чего уж тут юлить, от Рождества Христова) в гостевой комнате зажиточного дома в Кенсингтоне, Лондон, Англия. Однако я не уроженка этого места и времени. На самом деле больше всего я хочу отсюда
Но это вам уже известно. Поскольку, закончив свои записки, которые называю ДИАХРОНИКОЙ (почему – скоро разъяснится), я отнесу их в неприметное отделение банка Фуггеров на Треднидл-стрит, запру в депозитный ящик и передам самому влиятельному лондонскому банкиру, а тот поместит их в сейф на сто шестьдесят с лишним лет. Фуггеры лучше кого бы то ни было понимают опасность диахронического срыва. Они знают, что открыть ящик и прочитать записки раньше времени – значит вызвать катастрофу, которая сотрет финансовый центр Лондона с лица Земли и оставит на его месте дымящийся кратер.
Вообще-то это будет хуже дымящегося кратера… но именно так событие войдет в историческую летопись после того, как выживших свидетелей отправят в сумасшедший дом.
Я пишу стальным пером-вставочкой номер 137В производства бирмингемской фирмы «Хьюс и сыновья». Я попросила самое тонкое перышко, отчасти чтобы меньше тратиться на бумагу, отчасти чтобы им легче было проткнуть палец и выдавить капельку крови. Бурое пятно в верхней части этого листа можно будет проанализировать в любой ДНК-лаборатории XXI века. Сравните результаты с материалами из моего досье в штаб-квартире ДОДО, и вы убедитесь, что я – ваша современница, пишущая в середине XIX столетия.
Я намерена подробно изложить, как сюда попала, какими бы бредовыми ни казались мои объяснения. Говоря словами Питера Гэбриэла, певца и музыканта, который родится через девяносто девять лет: это будет мое заявление.
Заявляю, что я здесь против своей воли и меня
Заявляю, что я из Бостона первой четверти XXI века. Там я работаю в Департаменте организации диахронических операций, секретном правительственном учреждении, где все пошло наперекосяк из-за внутренней измены.
Сейчас, когда я пишу, в 1851 году, магия угасает. Исследования, проведенные мною по заказу ДОДО, показали, что окончательно она исчезнет к концу этого месяца (28 июля). Когда это произойдет, я застряну в постмагическом мире до скончания дней, и о моей судьбе узнают лишь из этих записок. Мне удалось найти приют в благоустроенном (по меркам 1851 года) доме, где у меня есть перо, чернила, досуг и возможность писать вдали от посторонних глаз, но все это я получила за счет свободы: хозяева не выпустят меня одну даже для вечернего променада, а уж тем более – на поиски спасительницы-ведьмы.
