Читать «КУРОПАТЫ: СЛЕДСТВИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ» онлайн - страница 46

Еще один вывод экспертов мы хотим привести. Исследовав зубные протезы, коронки и пломбы, они установили, что протезы изготовлены во временном интервале: с 1933 года и, возможно, до послевоенных лет. Это утверждение специалисты обосновали следующими аргументами: нержавеющая сталь в зубном протезировании начала применяться после 1933 года, а каучук, используемый под основания съемных протезов, в 1946–1947 гг. уступил место пластмассе. Не изготавливались после войны и искусственные зубы седловидной формы, часто встречающиеся в раскопах.

Суммировав показания свидетелей и выводы экспертов, следствие пришло к заключению: расстрелы в лесном массиве Куропаты проводились со второй половины тридцатых годов до начала войны.

Вопрос третий: Почему это стало возможным?

Ненадолго, всего на несколько минут, поменяем адрес вашего внимания. Из горестных Куропат отправимся в библиотеки и архивы, в шумные от незатухающих споров кабинеты историков и тихие квартиры ветеранов. Полистаем старые газеты. Послушаем мнение знающих и умудренных жизненными невзгодами людей.

Конечно, эти заметки никак не могут претендовать на серьезное научное исследование причин разгула сталинских репрессий — у нас на троих одна диссертация и та по проблемам, весьма далеким от белорусской истории. И потому, отвечая на вынесенный в заголовок вопрос, мы постараемся просто вооружить читателя не очень известными фактами, информацией, еще недавно проходившей под грифом «Совершенно секретно», размышлениями сведущих людей, а правильные выводы, мы уверены, каждый из вас способен сделать самостоятельно, без изрядно наскучивших всем «разъяснений» и «подсказок». Тем более что волна антисталинских публикаций во всевозможных изданиях раскрыла немало загадок времен культа личности, обнажила многие питавшие его корни и вынесла на людской суд, кажется, всю бесконечно горькую правду о тяжелейших его последствиях. Хотя, как говорят ученые, теоретическое осмысление культа как явления государственной политики, всестороннее и глубокое исследование его корней еще впереди. Безусловно, репрессии в Белоруссии, как и по всей стране, освящались одними и теми же идеями и лозунгами, разыгрывались по единому, всесоюзному сценарию, но были в них и свои особенности, некий свой местный колорит, на сотворение которого бросили, пожалуй, все возможное: и неоднозначность подходов к утверждению белорусской государственности, и непростые поиски осуществления национальной политики, и тернистые дороги к возрождению культуры и языка народа, и многое другое.

Но, думаем, тут нам самое время передать слово специалисту — старшему научному сотруднику Института истории партии при ЦК КПБ, кандидату исторических наук Алексею Степановичу Королю:

— Если говорить о жупеле, которым все тридцатые годы неистово размахивали вдохновители и творцы репрессий в Белоруссии, то им я назвал бы национал-демократизм, «нацдемовщину». До Октябрьской революции этот термин имел положительное звучание, объединял активных сторонников революционной демократии, действовавших в рамках национально-освободительного движения. Многие из них связали затем свою судьбу с большевиками, с Коммунистической партией.