Читать «Правдивая повесть о мальчике из Кожежа» онлайн - страница 5

Как-то вечером, распродав дрова, я брел домой по раскисшей от грязи улице. Кто-то окликнул меня. Я обернулся. Это был наш неизменный «наркомсвязь» — сельский почтальон.

— Заказное, для твоей матери. Из Москвы!

Кто может нам писать из самой Москвы? Было уже темно и не видно, что написано на конверте. Я бросился домой.

— Тебе письмо, диса!

Она кинулась мне навстречу, протянув обе руки.

— Может, жив?.. — пролепетала она. — Читай, читай скорее!..

При свете коптилки я наконец разглядел конверт. На нем стоял наш адрес, имя, отчество и фамилия матери, выведенные хорошо знакомым мне с детства, крупным, ровным почерком.

— Читай, читай!.. — торопила диса.

— Это из Москвы, от папиного друга Благонравова, — сказал я.

— Ах вот от кого… А я уж думала… Ну, ну, читай, сынок.

«Уважаемая Нáго Мурáтовна! — писал Леонид Петрович. — И до меня дошла трагическая весть. Вместе с Вами я оплакиваю гибель незабвенного Кургоко Батыровича… Я обращаюсь к Вам с просьбой: разрешите мне взять Ахмеда в каны. Он будет учиться в Москве, а когда получит высшее образование, вернется в Кабарду для завершения работы, которой Кургоко Батырович отдал так много сил».

У меня перехватило дыхание, слезы заволокли глаза.

Опустившись на стул, диса долго сидела молча. Ее лицо, освещенное колеблющимся пламенем коптилки, выражало мучительную внутреннюю борьбу. Это были и страх перед разлукой с единственным сыном, и чувство благодарности к другу мужа, не забывшему нас в такое тяжелое время.

А я стоял не шевелясь, держа в руках письмо, и с неизбывной тоской вспоминал счастливые дни.

Какую радость доставляло мне встречать нашего «наркомсвязя» и, перехватывая у него почту, самому нести ее отцу! Ему было приятно брать газеты и письма из моих рук.

— Молодец, сынок! — говорил он и подмигивал дисе: — Видишь, Наго, какой у нас помощник растет?

И диса тоже ласково улыбалась, забывая о том, что еще минуту назад журила меня за озорство.

А когда я вручал отцу конверт из Москвы, надписанный крупным прямым почерком, всякий раз получал от него гуфапшэ — мелочь на сласти. Однажды я спросил у отца:

— Дóта, — этим ласковым уменьшительным именем я любил называть его, — почему ты одариваешь меня, когда получаешь эти письма?

— Они от моего московского друга, сынок. В них бывают очень важные для меня вести.

Отец рассказал, что он вместе со своим московским другом ищет и собирает сказки и предания, которые содержат драгоценные крупинки народной мудрости и подлинной поэзии.

— А теперь, — сказал отец, — мы хотим соединить их в одно блистающее ожерелье, в золотой венок — в книгу. Люди прочтут ее и узнают о жизни нашего народа, о его прошлом. Его мечты о будущем…

— Дота! — нетерпеливо воскликнул я. — А мне можно прибавить к вашим сказкам свои? Я ведь много их знаю…

— Конечно! Вот пойдешь в школу, научишься читать и писать по-русски, запишешь свои сказки и пошлешь их Леониду Петровичу.