Читать «Эллинские поэты. VIII -III вв. до н. э.» онлайн - страница 180

2 Проклятья [пер. Ярхо В.]

На голове у тебя нарисую я камень огромный, Тот, что в Аиде висит Тантала над головой. Речи своей не умел положить он предел, и за это В доме Аида над ним злая нависла беда. Был между тем сотрапезником часто богам он бессмертным, Тучегонитель Зевес сыном его называл, И за богатство свое, за детей был людьми почитаем, Но неуместную дал волю он речи своей. Кару злую понес. Так может ли ждать он спасенья? 10 О, да не будет на то воли бессмертных богов! Я нарисую на лбу у тебя белозубого вепря, Что этолийцам принес множество тяжких забот: Воля была Артемиды божественной; ей же в угоду Их разорял он поля, лозы свирепо ломал. Многих охотничьих псов истребил он в безжалостном гневе, Прежде чем в бок угодил зверю могучим копьем Оинеид Мелеагр, охотников всех наилучший. Много героев тогда вместе на бой собралось. Был там Тесей Питфеид, был там герой Пламеневший, 20 Был там могучий Анкей с грозным своим топором. Были два сына там Леды и Крониона-владыки.

Каллимах [Переводчик: Смыка О.В., Ярхо В.Н., Грабарь-Пассек М.Е.]

Причины

Пролог: против тельхинов [Перевод О. Смыки]

1 (1)

Знаю я, знаю - Тельхины ворчат на мои песнопенья, Неучи - дружбу водить с Музою им не дано. Злятся, что я не тяну одну бесконечную песню, В тысячах строчек поэм не воспеваю царей Либо героев - а так, катаю стихи по кусочку, Словно дитя, а ведь мне лет не десяток, не два. Я же, пожалуй, Тельхинам отвечу: "О гнусное племя, Знаете вы, как припечь так, что печенка сгорит. ...стихами, которых немного, но тащит 10 Матерь Деметра большой груз... То, что изящен Мимнерм, - сказали две малых поэмы, А не "Большая жена" в этом смогла убедить. Пусть из Египта журавль во Фракию мчится на крыльях Крови пигмейской испить - это его веселит, Издали пусть массагеты из лука стреляют по медам - Пусть себе, - мне все равно сладостней петь соловьем. Зависти гнусное племя, изыди! Не схеном персидским Мерят поэзию - нет! Мера - искусство само. Вам не дождаться, чтоб я породил громогласные звуки, - 20 Громами грозно греметь - Зевса удел, а не мой. В пору, как в руки я взял, сочинять собираясь, таблички, Вот что Ликийский тогда мне провещал Аполлон: "Всякую жертву, певец, подобает вскормить потучнее, Только не Музе - она тонкое любит, дружок. Вот мой завет: направляйся путем, где телеги не ездят, Там колесницу гони, где не увидишь следов. Правь неширокой дорогой, была б незаезжена только, Узок твой путь - не беда, лишь бы не вытоптан был. Мы же являемся к тем, кто любит кузнечиков звонких 30 Стройный напев, а не крик дико ревущих ослов". Пусть уж другие орут натужно, как тот длинноухий. Нет, не по мне это все - буду я легок, крылат, Стану я петь, как цикада, божественным даром питаем - Светлой, небесной росой. Кабы не старость моя! Только стряхну ее с плеч - и снова навалится тяжко, Как Энкелада, меня островом душит она. Но не ропщу! Если Муза кого привечала ребенком, - В пору, как стал он седым, друга не бросит она!