Читать «Будь здоров, жмурик» онлайн - страница 85

– На двух стульях пытаешься усидеть? – спросил я Ифигению. – Здесь у себя ты Бриджид Бардо или какая-нибудь нигилистка-шестидесятница, первая советская хиппи, а там внизу – Татьяна Ларина?

Вроде того. Пускай предки балдеют, раз им в таком дурдоме проводить свою загробную жизнь нравится. Много ли душе надо для счастья? А мне ради них, любимых, не сложно подмахнуть, могу косить хоть под Наташу Ростову, хоть под Валентину Терешкову. Времени тут и для них, и для себя хоть жопой ешь, вернее его вообще здесь нет.

– Только не скажи, что в советской земной жизни ты носила такое редкое имя. Греческое, кажется…

– Уточни: дурацкое имя, я не обижусь.

– Женя? Евгения? Так?

– Ага, молодец, догадлив. Предок у меня с приветом, это он придумал. «Мальчишечье имя носила, высокие травы косила, была в ней могучая сила», – запела вдруг она голосом Людмилы Зыкиной патриотическую песню «Девчонка по имени Женька».

В дуэте с Эмилем, пока еще поющим морально-неустойчивую песню про Катарину, получился весьма странный музыкальный коллаж. Дав послушать еще несколько шлягеров в исполнении Миансаровой, в том числе и «Бабушка, научи танцевать чарльстон», затем еще пару вещей ансамбля «Аккорд» и даже раннего Ободзинского, Женя отбросила пластинки и загадочно сказала:

– Ладно, так и быть, дам тебе послушать врагов. Только никому не рассказывай. Нажми на кнопочку, там пленка в магнитофоне на правильном месте.

На пленке был дефицитный в СССР британский рок и его предтеча – американский рок-н-ролл. Женя слушала музыку, закрыв глаза и кивая в такт головой. Периодически она останавливалась, протягивала руку, направляя указательный палец куда-то в сторону магнитофона и говорила что-то вроде: «Сейчас, сейчас… Вот! Вот от этого места я торчу!». Я не скучал, потому что в раю скучно не бывает, и от музыки я тоже торчал. Восторг этот можно было сравнить разве что с любовью. И вообще, ко всем и ко всему тут испытываешь любовь. Так ведь обнаруживший в себе это чувство к девушке какой-нибудь молодой человек идет по улице и от счастья заодно любит всех – милиционеров, старушек, алкашей, дворников. А в загробном нашем мире, даже просто так ощущаешь себя влюбленным и счастливым без конкретного предмета и с предметом, ну и, конечно, от любой души тоже получаешь какое-то удивительное впечатление. Каждый чем-то завораживает. Даже полковника Собакина и продолжателя ленинской идеи товарища Горбункова начинаешь любить, пообщавшись, как и всех остальных, кого здесь встречаешь в раю. Вот если бы на земле родной нашей так вот любили бы все друг друга, никто не стал бы воевать, драться, ругаться, хамить. Я думаю, постепенно вся эта накопленная любовь выстрелит так, что душа взлетит дальше, и ей будет наплевать на эти райские садики и удовольствия. Вот Толик почему-то недолюбливает амурчиков, но я думаю, этого не может быть, он просто делает вид, сам для себя играет какой-то самим придуманный спектакль. Возможно, эта райская детвора с крылышками способна как-то войти (влететь) в зону того или иного райского уголка и напомнить обитателям его, что этот свет не этот, а уже тот. Вот они мы, ведь не птицы же привычные земные.