Читать «Терская коловерть. Книга первая.» онлайн - страница 179
Анатолий Никитич Баранов
— Чудак-человек... Это же мне в Грозном на базаре по ошибке подсунули. Или пошутил кто.
— Шутки бывают жутки. За такие шутки нынче по этапу гоняют. И чего вы ее только мутите?
— Что мутим? — не понял арестованный.
— Жизню, — пояснил казак. — Она и без того мутная, как Терек в июле.
Богомаз внимательно посмотрел на молодого казака. Наверно, хотим, чтобы посветлела чуть, — усмехнулся загадочно.
— Как же ты ее высветлишь? — заинтересовался казак.
— А вот так. Договорятся все бедные люди промеж собой, придут, например, к тебе, заберут всех твоих быков да коней и разделят поровну.
— Это ж по какому праву? — Минька округлил глаза от мысли о такой вопиющей несправедливости. Но тут же прыснул от смеха. — У меня не заберут.
— Почему не заберут?
— Забирать нечего. У меня один только конь строевой — его брать никак нельзя, да коровенка дохлая. Не на тот баз попал, божий человек. Это тебе с твоими релюционерами надо к Евлампию заглянуть або к атаману нашему Вырве. Вот там есть чего делить! У атамана одних только быков пять пар, да коней, да овец — как у мандарина.
— Какого еще мандарина?
— А это в Китае богачей так зовут. Как, к предмету, генеральша Сафонова. Вот спужалась баба, как в девятьсот пятом годе наши казаки почали в ейном лесе дубы валять.
— Ты тоже валял?
— Не. Я еще в те поры дурака валял, даже в десятниках не числился. А батя мой ездил.
— Ну и как?
— Атаман Отдела полковник Александров ему собственноручно после того в зубы съездил за дубья те, что из помещичьего лесу привез. Дескать, не точи зубы на чужие дубы.
— А если народ опять, как тогда в революцию, пойдет трясти помещиков, ты с ними пойдешь или тоже, как атаман, будешь в зубы бить? — вонзил в собеседника взгляд блестящих глаз богомаз. «Терять–то мне нечего», — говорил этот взгляд. — Не мы, браток, преступники в этом подлом мире, — продолжал узник. — Преступники те, которые сидят на наших горбах и погоняют нас палками.
— У меня никто не сидит на горбу, я сам себе хозяин, — нахмурился Минька.
— Это тебе только кажется так, — возразил Тихон Евсеевич... — Хозяин — Евлампий Ежов, который дает тебе в долг муку под дьявольские проценты, хозяин — поп, который обирает тебя и в горе, и в радости, хозяин — атаман, который пошлет тебя, в любую минуту умирать за главного хозяина — царя-батюшку.
Тихон Евсеевич говорил и чувствовал, что в груди у него растет удивительное вдохновение, подобное тому, которое он ощущал в себе во время митингов на Садонских рудниках в незабываемые дни революции 1905 года.
Казак слушал его хоть и недоверчиво, но внимательно. Простые слова этого моклакастого «хохла», падая в душу, жгли ее своей горячей правдой.
— Может, ты и верно гутаришь, — сказал он, выслушав до конца взволнованную речь арестованного богомаза, — а только я все равно не отпущу вас отсюдова.
— Тебя никто и не просит, — успокоил стражника Тихон Евсеевич. — Главное, чтоб ты понимал что к чему. На будущее, так сказать. Закрывай дверь, а то холоду напустил...
* * *
Микал спешил к атаману. Он был счастлив и горд самим собой — одним выстрелом уложил несколько зайцев: поймал с поличным богомаза, отомстил Данелу, ухватил за горло его зятя Степана и угодил атаману. Доложит в Отдел о его заслуге, могут к медали представить и чин урядника дать.