Читать «Терская коловерть. Книга первая.» онлайн - страница 135
Анатолий Никитич Баранов
— Он, говорят, теперя больше на атаманский двор заглядывает, — вставила в разговор кумушек еще одна казачка. — А ты чего ж, Сюр, седни с Загиловыми на базар, а не со своим квантирантом?
— Ну чего пристали? — отмахнулась снова Сюрка от насмешниц-подруг. — Богомаз сам по себе, а я сама по себе. Покель он со своими иконами на волах доберется сюды, я уже набазаруюсь. Ты бы, Фрося, лучше в плетне дыру заделала, через которую к тебе сын псаломщика по ночам лазиит.
Над толпой женщин взвихрился хохот: «Ай да Сюрка! Ловко отбрила!» Степан тоже засмеялся, но по другому поводу: «Не теряет даром времени старый мошенник», — подумал он и незаметно отошел от арбы. На волах, значит, едет его связной. Ну что ж, тем лучше: он успеет встретиться с Ольгой. Хотя ему этого совсем не хочется.
Глава третья
Кузьма сидел на возу и скучал в ожидании жены, ушедшей купить кое–что по своей бабьей надобности. Какой день потерял из–за ее прихоти! Дед Хархаль, небось, уже самоловки проверил и мурзачей казачкам успел продать, а он, Кузьма, сиди тут без толку посреди базарного гомона и млей от скуки.
— Сидишь? — донесся к его взбаламученному сознанию знакомый голос. Кузьма оглянулся, рядом с повозкой стоял Микал, бледный от сдерживаемой ярости.
— Ну, сиди, сиди, может, цыпленка высидишь.
— А чего мне делать? — равнодушно отозвался Кузьма. — Садись и ты, если хочешь.
— Не для того я сюда послан..
— А кто тебя послал?
— Тебе–то что? Ты сиди, пока твоя жена с другим прохлаждаться будет.
— Ты энто об чем? — не понял Кузьма.
— Слушай, ошибка богова, — наклонился над повозкой Микал и зашептал ее хозяину в самое ухо.
Кузьма выслушал, не меняя выражения на лице, и совсем уже спокойно для мужчины, получившего сообщение об измене жены, ответил:
— Пущай ее.
У Микала брови на лбу подпрыгнули к папахе.
— Жена пошла с другим на Коску, а тебе все равно? Тебя, наверно, когда поп крестил, уронил вместо купели на пол? Оттого ты такой пришибленный.
— Не, — ухмыльнулся Кузьма. — Мамака говорила, что меня в дитячестве цыган напугал дюже.
— И ты не пойдешь за ними, чтобы всадить сопернику кинжал в горло? — продолжал допытываться Микал, глядя на равнодушного детину сверкающими от гнева и презрения глазами. — Какой же ты казак после этого? На тебя нужно надеть бабью юбку и водить по станице. И пусть все кричат: «У атаманова сына иногородний мужик увел марушку. Кузьма теперь сам марушка!»
— Ну, ну, ты не больно... не замай, — недовольно проворчал Кузьма.
— И пусть все бросают в тебя тухлыми яйцами, камнями и коровьими лепешками...
— Ну чего привязался?
— Прав был тот, кто сказал: «Умному закон — дураку палка». Не пойдешь — атаману доложу, он с тебя за посрамление казачьей чести шкуру спустит, — пригрозил Микал.
Последнее средство подействовало. Кузьма нервно передернул лопатками, словно почувствовав на них жгучее прикосновение отцовского кнута, нехотя слез с повозки:
— А куда идти?
— К Малому Тереку возле городской рощи. Там на острове увидишь.
— А коней с кем оставлю?
— Я посмотрю. Да иди же, а то опоздаешь!