Читать «Терская коловерть. Книга третья.» онлайн - страница 271

— Ты ступай на крыльцо, а я схожу принесу тебе плату за гаданье, — проговорила Сона севшим от волнения голосом и едва не бегом направилась в ординаторскую.

— Ну что она вам нагадала? — встретила ее улыбкой сестра.

— Скорей — к Дмыховской! Это не цыганка, это переодетая атаманша!

Сестра разинула рот от удивления, а Сона выхватила из кармана висящего на вешалке пальто кошелек и заспешила по коридору к выходу: надо любыми средствами задержать атаманшу до прихода Дмыховской! Но где же она? На крыльце ее нет. Не видно ее и на улице. Лишь стоит неподалеку под деревом тачанка, но в ней сидят одни мужчины. И тут она догадалась: атаманша — в изоляторе! У сына. Не гадать же она в самом деле приехала сюда с риском для жизни? Стараясь на ходу унять колотящееся сердце, Сона подошла к изолятору, тихонько открыла дверь: атаманша, склонившись над кроватью, всецело была поглощена созерцанием спящего мальчика. И столько в ее позе было любви и нежности, что у Сона снова дрогнуло не успевшее еще успокоиться сердце. Любовь матери! Беспредельная, как Вселенная, породившая и взлелеевшая это одно из самых могучих чувств живой материи, заставляющее с одинаковой самоотверженностью заботиться о своем детище и великана–кита, и крохотную синичку. Можно ли предавать эту любовь? Сона почувствовала вдруг, как что–то более сильное, чем ненависть к сопернице, наполнило все ее существо, заставило взглянуть на происходящее глазами матери: разве она сама не пожертвовала бы жизнью во имя спасения своей дочери!

— Уходи… — глухо произнесла она, наблюдая, как атаманша заботливо подтыкает у больного края одеяла.

— Что? — обернулась та, словно очнувшись от временного забытья.

— Уходи скорее! — повысила голос Сона, чувствуя как в груди у нее борются друг с другом ненависть и сострадание. — Я узнала тебя: ты — Ольга.

У цыганки широко раскрылись глаза. Только теперь Сона увидела, что они у нее синие, как небо в погожий весенний вечер. О, на всю жизнь она их запомнила, эти глаза, там, в чеченской сакле, куда ее привез Микал, умыкнув с терского берега из–под носа у полицейского пристава. С каким презрением она глядела тогда на Микала, так подло играющего с любовью.

— Он не помрет? — не считая нужным отпираться, спросила Ольга, выпрямляясь перед своим обличителем.

— Нет, кризис уже прошел.

— Слава тебе, господи! — Ольга широко перекрестилась. Собираясь уходить, взглянула в самые глаза своей давнишней соперницы: — Ты знала, что Андрейка мой сын?

Сона кивнула головой.

— И лечила?

— Ребенок не виновен в наших отношениях.

— Спасибо тебе за него, — Ольга наморщила лоб, одолеваемая противоречивым чувством. — А только я тебе должна сказать: все одно я тебя ненавижу, разлучницу мою. Всю жизнь ты мою опрокинула вверх тормашками.