Читать «Терская коловерть. Книга третья.» онлайн - страница 111

— А что это такое?

— Картошка. Притом, мороженая. Ты тоже к нам? — заведующий перевел взгляд с Чижика на Трофима. — Как фамилия?

Трофим назвался.

— Кем хочешь быть?

— Летчиком..

У заведующего — ни тени удивления на добродушном улыбающемся лице.

— Летчики стране нужны, — согласился он с желанием юноши и ткнул пальцем в лежащую на столе «Комсомольскую правду: — Вот даже в газете пишут: «…Летом минувшего 1924 года XIII–му съезду РКП была передана воздушная эскадрилья «Ленин». Представители Общества друзей воздушного флота торжественно пообещали построить боевую эскадрилью «Ленин № 2»… и так далее, — заведующий райдетбюро снова с грустной усмешкой взглянул на будущего авиатора. — Пойдешь учеником столяра в мастерскую к Завалихину. Жить будешь пока в детском доме, койка номер пять. Одежда своя, у нас все равно лучшей нет. Следующий…

— Я не хочу быть столяром, — насупился Трофим.

Заведующий не удивился и этому заявлению. Казалось, он ничему и никогда не удивляется.

— Не хочешь быть столяром, иди в пекари.

— Тесто месить? — Трофим брезгливо скривил губы. — Не желаю.

— Можно садчиком на кирпичный завод.

— А… — Трофим отмахнулся от очередного предложения, как от овода. — Я же сказал: хочу быть летчиком.

Заведующий перестал улыбаться. Проведя по своему льняному пробору ладонью, устремил на Трофима всепонимающий, сочувственный взгляд.

— Ты же слышал сейчас: представители Общества друзей воздушного флота еще не построили для тебя вторую боевую эскадрилью. Понимаешь, у них нет для этого в достаточном количестве денег. Ты хочешь помочь им?

— Хочу.

— Тогда иди работать в мастерскую к Завалихину. Будешь работать, учиться и помогать Обществу друзей воздушного флота. А когда закончишь школу, комсомол направит тебя в летную школу. Понял?

— Понял. А вот он тоже в мастерскую? — спросил повеселевший Трофим, прикасаясь ладонью к плечу сидящего перед столом Мишки.

— Тоже.

— В таком разе и меня давай вместе с ним.

Здание детдома находилось неподалеку от «предбанника». Оно было кирпичное, с обвалившейся по фасаду штукатуркой и состояло из столовой — она же кухня — и «дортуара», как называл общую спальню заведующий детским домом Александр Кириллович Пущин, такой же белобрысый, как и заведующий райдетбюро, но более зрелый по возрасту и менее оделенный волосами на круглой, как арбуз, голове.

— Быт определяет сознание, — это первое, что он сказал, встретив во дворе детдома толпу новых воспитанников, возглавляемую заведующим райдетбюро и замыкаемую городским милиционером. Потом уже внутри помещения с многочисленными потеками на зеленых от плесени стенах он продолжил начатую во дворе мысль и напомнил юным питомцам о том, что быт для них устроен Советской властью и что его необходимо улучшать добросовестным трудом и примерным поведением, но ни в коем случае не разрушать, как это делали и делают их несознательные предшественники. «Мог бы этот быт выглядеть чуток и почище», — подумал Трофим, разглядывая спускающиеся с закопченного потолка паутинные лохмотья и мысленно сравнивая детдомовскую спальню со сверкающим чистотой и зеркалами залом в ресторане «Сан–Рено». Вон какие грязные полы, грязней чем в станичной тюгулевке. И солома торчит из матрацев на койках. Не очень–то уютно, у бабки Горбачихи на ночовках в сто раз уютней.