Читать «Терская коловерть. Книга вторая.» онлайн - страница 31

— Здравствуй, Андреич. Вернулся, говоришь?

— Ага, — улыбался Степан, одной рукой держа деревянную шайку, а другой пожимая разопревшие ладони уличных соседей.

— Истинно сказано, нет худа без добра, — прохрипел с полки, старческий голос. — Спробуй узнай где твоя счастья. Не попал бы в тюрьму — на хронт забрали. А так: отсидел свое — и целехонек. Не то, что мой Федек: пришел весь изранетый. Какой из, него теперь работник? Или вон Егор: чикиляет на деревяшке...

— Ты мою деревяшку не трожь, — огрызнулся Завалихин, — и не гавчь зазря на человека. Он, что ли, виноват, что нас с твоим сыном покалечило. Уступил бы лучше место человеку, чай, четыре года пару не видевши.

— А что... я ить к слову, — проскрипел старик, сползая с полки. — Залезай, парень, распарь косточки.

Степан, надев на голову прихваченную из дома шапку, полез на дубовую полку.

— Вам как: по-простому или с ликсирчиком? — услужливо вытянул вслед ему шею хозяин бани.

— Давай хоть с самим дьяволом! — рассмеялся Степан и принялся истязать себя горячим веником. Ах, как хорошо! После промозглой камеры в тюрьме. После ночевок в холодных вокзалах и езды в переполненных пассажирами вагонах. Одно плохо: долго еще ждать Сона из лазарета — целых шесть часов.. Милая! Как она побледнела при встрече. Какие у нее были глаза, обрадованные и испуганные вместе. А может быть, только испуганные? При этой мысли у Степана перехватило дыхание. Странно, однако, что открывая дверь, Сона предполагала увидеть за нею пристава. И хотя по тону ее вопроса можно судить об ее отношении к этому полицейскому ловеласу, все равно на душе царапнула кошка ревности. Что если она?.. Новый, еще более жесткий комок ревности подкатил к горлу. Степан остервенело хлестнул себя веником по лицу: на тебе, скотина, за твои гадкие мысли о самом дорогом тебе человеке.

— Слышь, Андреич, — донеслось к нему с верхней полки, — тебя, стал быть, революция ослобонила из тюрьмы?

— Ага, революция, — отозвался Степан, продолжая отгонять веником от себя липучие мысли.

— А царя посадили?

— Выходит, так.

— Кто ж теперь будет править вместо него?

— Народ.

— Та-ак... Сами себе хозяева, значит? Сам впрягусь и сам себя погонять буду: «Цоб-цобе!» А как насчет земли? Дадут ее иногородним? Или, как прежде, у казаков в аренду брать?

— Земля будет распределена по справедливости.

В ногах у Степана зло хохотнули:

— Как же, поделятся с тобой казаки. Жди, сват, поросят. Видал давче, как они с нашим братом разговаривали. Как начали лупцевать шашками по спинам, так куда и народ подевался. Не трожь, дескать, ихнего атамана.

— А ты б разве не заступился за своего хозяина? — спросили со смешком в голосе с верхней полки.

— Энто за Загребального? Да я б этого живоглота первый порешил, кабы моя власть, — не принял шутки лежащий в Степановых ногах.

— Вот и иди выбирай свою власть, — предложили сверху все тем же насмешливым голосом.

— Куда это я пойду?

— В городскую управу. Там седни, бабка Макариха сказывала, собрание сбирается, какой–то комитет выбирать будут.