Читать «Терская коловерть. Книга вторая.» онлайн - страница 23

Ксения досадливо поморщилась, протестующе, махнула в его сторону рукой, обтянутой перчаткой:

— Да ну вас, право, Егор Дмитрич, вы только про гадости... Революция произошла в Петрограде, вот что!

Завалихин очумело похлопал круглыми глазами, а Сона порывисто ухватил а Ксению за руки:

— Откуда узнала? Кто тебе сказал?

Ей вдруг сделалось жарко, несмотря на свежий мартовский ветерок, долетающий сюда из–за рощи с Терека.

— Весь Моздок уже знает об этом. Ты куда собралась, в лазарет? Ну тогда пошли быстрей. Там возле казачьей конюшни митинг собирается. Все туда идут, — и Ксения, подхватив Сона под руку, потащила ее к незакрытой калитке.

А на улице и вправду сегодня творится что–то необычное. Куда ни глянь — всюду толпятся люди, возбужденно крича и размахивая руками. Даже старухи, забыв на время свои насиженные завалинки, выбрались поближе к проезжей части. Опершись на костыли и палки, пережевывают беззубыми ртами небывалую новость: «Осподи! Пресвятая богородица! Царя с престолу скинули! Как же жить без царя?»

Но больше всего собралось люду в конце Успенской площади возле казачьей конюшни. Окружив сломанную, без одного колеса тачанку, которую, по-видимому, выволокли из–под конюшенного навеса, горожане самозабвенно слушают взобравшегося на нее оратора, подогревая его и без того горячую речь восторженными возгласами.

— Граждане! — донесся с тачанки к остановившейся в толпе обывателей Сона звонкий голос худощавого с маленькими усиками на бледном лице мужчины, и она без труда узнала в нем чиновника из Казначейства Игната Дубовских, одного из тех молодых людей, что довольно часто встречались с ее мужем в то время, когда он был еще на свободе. При воспоминании о муже у Сона болезненно отозвалось в груди.

— Кончился многовековой царский деспотизм, — продолжал свою речь Дубовских. — Отныне мы свободные граждане свободной России. Да здравствует буржуазно-демократическая революция! Да здравствует Временное правительство!

От рева и аплодисментов толпы взвились над крышей конюшни голуби.

— Какое у него одухотворенное лицо! Ты посмотри, Сонечка, как он прекрасен, этот молодой казначей! — вскричала Ксения, аплодируя вместе со всеми побледневшему от волнения оратору.

А на тачанку уже вскарабкался поддерживаемый под локти своими приближенными городской голова Ганжумов. Сняв шляпу, он неуклюже поднял перед собой толстую черноволосую руку.

— Господа! Дорогие граждане! — воскликнул он с заметным армянским акцентом. — Революция произошла — это хорошо: да здравствует революция! Но зачем нарушать порядок в общественных местах? Зачем ругаться матом и бить стекла в подвалах? Я как глава городской управы призываю вас соблюдать порядок и впредь до установления новой власти в городе выполнять распоряжения управы и Казачьего отдела.

Окружившая тачанку толпа глухо загудела. Послышались угрожающие выкрики:

— К черту управу! Долой царских атаманов!

Ганжумов хотел еще что–то сказать, но поперхнулся и, втянув голову в плечи, поспешно сполз с тачанки. А вместо него вспрыгнул на продавленное сиденье Аршак Ионисьян, старший сын известного в городе фотографа.