Читать «Платонов тупик» онлайн - страница 78

— Все, — сказала переводчица немцу и что-то добавила по-немецки.

— Айн момент, — немец поднял руку и, вскинув голову, проговорил торжественно, обращаясь к мужикам: — Работать надо карашо! Работать надо много! Работать надо бистро! — Он взглянул на переводчицу, та кивнула, и немец, словно школьник, получивший высокую оценку, заулыбался, довольный собой. — Как Стаканов! Как ударник! — и захохотал.

«Издевается, гад!» — закипая, Васька искоса посмотрел на Платона. Тот повел глазами в сторону, улыбнулся Ваське, давая понять ему, что надо потерпеть.

— Всьё! Аллес! — сказал офицер и махнул рукой, будто выметал всех из комнаты.

На улице мужики стали рассматривать полученные, бумажки. Это были печатные бланки. Сверху крупно стояло одно слово: «Ausweis». На свободных строчках были вписаны от руки латинскими буквами фамилии и имена. Васька прочел на своем бланке: «Gurin Wassili». «Через два «s» почему-то», — удивился он. Остальные окружили его, стали спрашивать о содержании справок.

— Тут-то понятно — фамилия, а вот это — длинно что-то? — тыкал Иван в бумажку черным от земли ногтем.

— Тут написано, что предъявитель сего работает в совхозе «Комсомолец» в должности рабочего, — перевел Васька немецкий текст. — И печать!

— Печать-то видна: с фашистским орлом…

По дороге домой их обогнала пароконная бричка. На облучке сидел кучер, а сзади, на мягком сиденье, офицер и крашеная блондинка — переводчица. Проезжая мимо мужиков, офицер не обратил на них никакого внимания, будто их и не было, — смотрел сосредоточенно вдаль. А переводчица как раз в этот момент принялась оглядывать свой левый рукав и усиленно что-то стряхивала с него.

«У, шлюха!..» — мысленно послал ей вдогонку Васька свой «привет».

24

Вовремя Васька запасся аусвайсом. Шуровали немцы в поселке как в собственном доме — выискивали «саботажников» и забирали в лагеря для работы на аэродроме или на Путиловском заводе. На заводе работа была тяжелая — сортировали железо и грузили на платформы для отправки в Германию на переплавку. Домой не отпускали, держали на положении военнопленных.

Особенно охотились за молодежью. Из первого поселка восемнадцать девушек угнали в Германию. Этих обманули: вызвали повестками на биржу труда якобы для работы на один день — помыть полы и окна в бывшей школе-десятилетке, где, по слухам, должен будет разместиться госпиталь. Обещали: кто придет, тому будет выдана справка и паек. А когда девчата собрались, их окружили автоматчики, загнали всех в кузов под брезент огромного грузовика и увезли в город. Там на городской ветке стоял эшелон из товарных вагонов, в которых уже было набито пленниц из других мест. В эти же вагоны погрузили и поселковых.

Родители кинулись вдогонку, просили хоть попрощаться, но их и близко к поезду не подпустили. Крику было! В вагонах девчата ревут на разные голоса, волосы рвут на себе, а тут их матери голосят. Жутко было. Но их горе никого не тронуло. Отправили поезд, будто там были не живые люди, а какой-то мертвый груз.

Узнав о таких делах, Васька перестал даже на ночь приходить домой — ночевал в совхозной конюшне на сене. Мать отвечала: «Он на работе, дежурит…» Аусвайс аусвайсом, а лучше с глаз подальше: они могут на документ не посмотреть. Бумажку порвут, а его в спину прикладом и — «Давай! Давай!». На каких напорешься…