Читать «Платонов тупик» онлайн - страница 184

Прочитав последнюю страницу, Алексей передал ее жене и, не меняя позы, сидел молча. Ждали, когда письмо прочитает и Соня. А та прочитала и тут же сказала:

— Умеешь писать! Складно и трогательно…

— Главное — все правда… — сказал Алексей.

— Да то так… — засмущался Василий. — Мечты, раздумья вслух… Я понимаю, что это нереально: у вас тут все уже так обжито…

— На родину, конечно, тянет… — проговорил Алексей.

— У Сони тоже родина в Донбассе… — оживился Василий.

— Там уже почти никого не осталось, — быстро ответила Соня. — Один дядя еще живет в Старобешево. Старенький уже. — И тут же добавила: — А у наших девочек у всех тут родина…

— Но они ведь уже разлетелись… — напомнил Василий.

— Любят сюда приезжать. Все-таки Крым: море, фрукты. Они ни за что не согласятся, — уверенно сказала Соня, как о решенном. Алексей взглянул на нее сурово:

— Так всю жизнь девочки и будут нам диктовать свои условия?

Письмо взволновало Алексея, он понимал брата, понимал тяжелое положение матери, понимал, что отказать будет трудно, но еще труднее будет решиться на переезд, и потому он сердился на жену, у которой уже готовы и ответ, и все доводы в защиту такого ответа. Сердился в душе и на брата — на правах старшего и еще на каких-то правах он всегда подавлял Алексея, подчинял своей воле. А тот почему-то не смел ему противоречить. А почему? Почему он должен чувствовать себя виноватым в том, что Василий не стал знаменитым писателем? А может, ему и не дано взобраться на такую высоту? Может, это и есть его удел, его потолок — быть более или менее видным журналистом? Да и разве этого мало? Ведь он, Алексей, никого не винит, что не стал художником? Вообще никаким? А мог бы. Сам виноват? Виноват, сам. И никого не винит. А у Василия всегда другие виноваты… Конечно, он прямо никого не винит, ссылается на обстоятельства. Но ведь эти обстоятельства известны: мать, Алексей, сестра Таня… Будто все они сидели у него на шее…

— Не спорьте, — сказал Василий примирительно. — Давайте подумаем, как быть. Есть же, наверное, какой-то и другой выход? Может, Таню попросим…

— Ты же знаешь, что это бессмысленно, — поморщился Алексей.

— Почему бессмысленно? — двинула плечами Соня. — Что, разве ей мать не родная? Или она инвалид какой?

— «Инвалид»! — подхватил Алексей. — Такой же, как и ты: баба. Что она сможет сделать? Ты много сделала бы одна даже вот с этим курятником?

— Как вы умеете свое оберегать, когда надо, — сказала Соня неприязненно и отвернулась.

— Пошло! — закрутил головой Алексей. — «Мое», «твое», «наше», «ваше»! Теперь разговора не будет…

— Не нравится! Задела правду. Вам только тот разговор нравится, какой вам по душе, — распалялась Соня и своим возбуждением заводила уже и Василия. До сих пор он лишь досадовал на себя, что затеял этот заранее обреченный на неудачу разговор, но слово «вам» касалось и его, оно резануло его больно, он хотел ответить резко, но сдержался и как можно миролюбивее повторил:

— Не спорьте…

— Даже Таню оберегаете… Как же — ваша сестра! Хотя она и к вам совсем как чужая. Только, когда надо, лезет: «Помогите». Олю сначала бабушке подбросила, та вырастила ее, потом нам — доучивайте. Мы приняли ее как свою, с нашими девочками училась. Ну? Все это не в счет? А она ведет себя так, будто все ей обязаны.