Читать «Платонов тупик» онлайн - страница 107

Настроение охватило какое-то приподнятое, будто хмельное, все вдруг стало выглядеть в другом, радужном свете. И Берлин уже не казался таким сырым и мрачным, как всегда, где-то в глубине души даже закрадывалась грусть от расставания — все-таки два года жизни отдал этому городу.

Ходят последние дни демобилизованные — им и сам черт не брат: обмундирование новенькое, награды надраены, — наконец-то и они победителями вернутся домой. Когда перед самой отправкой им стали выдавать подарки: отрезы разной материи, килограмм по пять сахара, крупы, муки, печеного хлеба буханок по десять — пятнадцать — воспротивились: «Куда нам это? Зачем? Не надо!» Гурин — ярый противник всякого «барахла», первым стал отказываться от подарка. Но замполит подполковник Кирьянов мягко посоветовал комсоргу Гурину:

— Бери, пригодится. Не на себе понесешь. — И всем остальным уже командирским тоном приказал: — Все взять с собой и погрузить в вагоны!

Повиновались, взяли продукты не очень охотно, рассовали по нарам и с веселыми песнями тронулись в путь.

В Польше от солдат встречных эшелонов узнали, что дома голод: послевоенная разруха, неурожай прошлого года затруднили жизнь. Поняли, для чего им давали такие подарки — командование знало, что ждет солдата дома.

Задумался Гурин, поглядывал с укоризной на свои чемоданы с книгами: был бы умнее — догадался б запастись чем-то более существенным, а то тратил деньги на книги да на пластинки… Вот обрадует мать пластинками! Ей, наверное, только «Брызг шампанского» и не хватает!..

А тут поляки вдоль поезда ходят, спрашивают, что пан везет, какие трофеи продает, сало предлагают. А у «пана» и продать нечего, одни книги да бумаги. Вспомнил о приемнике, предложил:

— Возьмешь, пан, радио?

— Сколько хочешь?

— Да сколько дашь.

Взял поляк приемник, а Гурину целый поросячий бок забросил в вагон. Высыпал Гурин из одного чемодана газетные вырезки, вместо них уложил свинину, повез домой. И хлебом не стал разбрасываться, экономил.

Возвратился он туманным февральским утром, оттепель была: под ногами хлюпало, хаты и деревья черные, мокрые. Сошел с поезда — встречающих никого. Да и откуда им взяться, он ведь точно не знал, когда их эшелон прибудет к месту, поэтому и не сообщил ничего домой. Решил: чего зря беспокоить, когда приеду, тогда и приеду.

В первом же дворе попросил у хозяев санки — довезти чемоданы. Дали охотно. Кто откажет солдату, защитнику? Впрягся Гурин в санки, потащил свою поклажу домой.

Увидела его мать — сразу в слезы, кинулась обнимать, целовать. А он смотрит на нее — не узнает: неприятная припухлость лица ее поразила Гурина.

— Что это с вами, мама?

— Да ничего… От голода опухла немножко, — сказала она просто.

— От голода?! — ужаснулся он. — Так вон, берите, там у меня в мешке одиннадцать буханок хлеба, крупа, сахар, а тут вот сало.

— Ой, боже мой! — воскликнула мать. — Да за такое богатство людей убивают! Хорони скорее все в чулан, пока никто не видел. А тут что у тебя?