Читать «Нелетная погода» онлайн - страница 8
Виктор Гаврилович Терехов
— Вот это подарок! На всю жизнь… От Николая Павловича, инженера полка. Сейчас я с одним подполковником дружу. А комэск наш, Вася Смирнов, тот вообще… Я с ним запросто, на «ты»…
Петюнчик по-своему понимал жизнь, по-своему о ней рассказывал.
Ушли мы от него рано. Я расстроился. «Вот тебе и поговорили», — думал я с горечью. А тут еще Лариска по дороге в гостиницу хватилась: «Ой, сумочку забыла. Сбегай, пожалуйста». Пришлось возвращаться. Петюнчик сидел за письменным столом и что-то выписывал в тетрадь из книги, которая лежала перед ним. Он был так увлечен и занят, что не заметил меня. И только, когда Люба окликнула меня, он поднял голову:
— Кочетов? — И снова погрузился в бумаги. — Понимаешь, сижу над заданием, я же в академии… Слава богу, на четвертом. Да, а ты, собственно, чего вернулся?
На следующий день Петюнчик при встрече протянул мне руку, не останавливаясь, и на ходу буркнул:
— Готовься, Кочетов, к зачетам. Сдавать будешь мне.
Зачеты так зачеты. Прежде чем доверить самолет, должен же инженер выяснить, что знает новичок.
Зачеты я сдал. Принял самолет, и жизнь вошла в привычную колею. Через три дня Петюнчик, смотрю, подходит к моему самолету. А я на самой верхотуре. Сижу, помогаю радисту антенну установить. Снизу слышу раздраженный голос:
— Кочетов, готовьте самолет к осмотру.
Осматривал Петюнчик легко, играючи, с непостижимым проворством. Однако не бегло, а с той дотошной внимательностью, от которой не ускользнет никакая мелочь. Я восхищенно следил за его руками. Короткие и толстые пальцы, неуклюжие от природы, сейчас ловко сновали меж ребристыми цилиндрами, агрегатами и разноцветными трубками, ощупывали каждый винтик, каждый болтик. Много и трудно тренированные, они проникали в места, недоступные глазу и всегда безошибочно определяли состояние тяг или дюритов. Золотые руки! Я задумчиво улыбался. И не просто так, не без причины. Я улыбался в равной степени прошлому и настоящему. Правда, мне было смешно. Давно ли эти же руки, грубые и непослушные, злобно швыряли инструмент в разные стороны!
— Вы, Кочетов, не улыбайтесь. Рано еще… — строго сказал Петюнчик. — Кстати, вы почему мне не докладываете? В следующий раз «дыню» получите. Поняли?
Я был сражен наповал.
— Товарищ капитан, я же наверху был и…
Петюнчик гневно перебил меня:
— А если бы генерал подходил? Вы б его, небось, из-под земли увидели и доложили. А разницы никакой нет. Старший есть старший. Давай рабочую тетрадь.
Я метнулся в самолет. Спускаясь по стремянке, на ходу развернул тетрадь, отыскивая место для записей об осмотрах.
Но Петюнчика уже не было у машины. Вместо него тут стоял молодой техник соседнего самолета.
— Вон капитан, с инженером полка беседует, — кивнул он в сторону. — А он вас милостиво разносил… Строго, но не грубо. Новость! На партсобрании, что ли, продраили? Нет, право-слово, удивительно! Вы ведь его еще не знаете… Сейчас вот уйдет подполковник и понесется по стоянке: «Лодыри! Шаромыжники! Разговорчики! „Дыню“ воткну — во какую!» И втыкает он «дыни», взыскания то есть, налево и направо. Все ему чудится, что он один за дело болеет, а остальные свинью стараются ему подложить. Ну и дает нам понять, по поводу и без повода, что он самый умный…