Читать «Нелетная погода» онлайн - страница 10

Я хотел, чтоб на Людино меня встретил Мишка Дубинин. Необъяснимым обаянием привлекал он к себе, и мы с Евсеичем откровенно симпатизировали ему. Это был шустрый, с быстро бегающими глазками, высокий, худой паренек. Словоохотливый не по возрасту, он мог интересно занять собеседника. То, о чем писал мне Евсеич в течение года, Мишка излагал за какой-нибудь час, но куда подробнее. Прошлой осенью Дубинина должны были призвать в армию, но, к удивлению односельчан, он, ни разу не болевший, не прошел врачебную комиссию. «Врожденный порок сердца, а он не знал, не ведал, да и сейчас докторам не верит», — писал тогда Евсеич. В последнем письме меня насторожили строчки о Дубинине: «На поверку выходит, бедовый он парень. Учетчиком работает. С Ленкой моей дружит. А он мне, Михаил, не стал нравиться». Вот тебе на! Но письмо это я получил месяца три назад. С тех пор Евсеич почему-то молчал. Может, заболел?

…Вот и Людино. Бегут к вагонам женщины с ведрами, мисками, прикрытыми белыми полотенцами. Это торговки помидорами, огурцами, яйцами. Я тщетно ищу знакомых. Неужели комбат не получил телеграммы? Нет и Мишки. Он так ловко прыгал на быстром ходу в вагон, через головы пассажиров тянул руки за моими вещами…

Я вышел на привокзальную площадь — в тупике ее была коновязь — узнать, есть ли подводы. Но никого не было. Где-то далеко пылила машина.

— Здравия желаем! — приветствовал меня незнакомый шофер по-военному, хотя я и был в гражданском. Он, наверно, был наслышан о моем приезде. — Хочешь, садись в кабину, или обождешь, там Мишка за тобой едет. Я его за Людинским колком обогнал.

— Спасибо! Обожду, — отказался я, обрадовавшись. Меня растрогало, что Евсеич помнил мои привычки… Незабываемо парной запах лошади, ее добродушное пофыркивание; я уж слышал, как, убаюкивая, скрипит плетеный коробок ходка, и только неумолчный голос Мишки не даст мне уснуть.

А Мишка чуть не загнал лошадь. Вздрагивая, она стряхивала мыльную пену так, что брызги достигали возницы. Я бы не узнал Мишку, встретив его в другом месте. Это был крупный мужчина, высокий и полный. — Ну ты, брат, верзила! — сказал я весело.

Мишка, дохнув на меня винным перегаром, засмеялся:

— По-крестьянски живем… В армии под ремнем не позволяет он вширь раздаться, а у нас, выходит, как бы никакого ограничителя нет. Ну, двинули? — спросил он, когда я сел в коробок.

— Поехали, только не гони лошадь, — попросил я, — рассказывай, как тут у вас… Что это мне Евсеич давно писем не пишет? Здоров он?

— Здоров, — неохотно отозвался Мишка, взмахнув кнутом.

— Я же просил тебя: не гони. Пусть передохнет, нам не к спеху.

— Ох, уж эта мне интеллигенция! — сказал Мишка. Видно было, что он не в духе. Разговор не клеился.

— Есть новости? Выкладывай! — располагающим к беседе тоном сказал я и положил на плечи руку, как бы обнял его.

— Как без новостей… женился я, — неприятно поморщился Мишка.

— Вот как! И что же, неудачно?

— Оно так бы все ничего: жена как жена, теща жизнь понимает, но тесть… — Дубинин со свистом протянул кнутом по спине лошади, — тесть плохой. Сам жить не умеет, а других учит. Через то и выпил, и опоздал… Он доведет!