Читать «Цыганский роман» онлайн - страница 117

В бараках они завели собственную дружину. Раз им угрожали, они должны были сплотиться. Немцы хотят, чтобы она называлась полицией? Пожалуйста. Кого охранять — своих? Некоторые ушли сразу. Увидели холодные бараки без стекол в окнах и решили: лучше умереть в собственной постели, чем в этом морге. О каких отдельных квартирах говорили люди по дороге, если весь барак представлял собою одну квартиру, разбитую на «отдельные» нары?

— Говорят, здесь жили строители автозавода. Я на них удивляюсь!

— Ну так что, какой красавец завод построили! Гигант! Чем мы с вами лучше? Или хуже?

— Нет, с вами завода не построишь!

— Главное, не надо обращать внимания на внешний вид. Это же чистое мещанство. Мы еще здесь повоюем!

— Казала Настя, як удасця!

— И потом: когда-нибудь же придут наши! Я вас спрашиваю: придут?

— Докы сонцэ зийдэ, роса очи выисть!

— Опять за рыбу гроши!

Разговоры, еврейские разговоры, пересыпанные украинскими поговорками. В бараках гулял ветер: какие песни он пел им по ночам?

В городе то и дело щелкали выстрелы: теперь ловили не только партизан и бежавших пленных, но и лиц, лишенных права проживать на земле.

Однажды затрещали выстрелы и в нашем дворе. Мы с мамой выскочили в коридор, откуда была видна противоположная часть дома, — наш двор располагался буквой «п». Именно там по скрипучим, старым ступенькам топали немецкие сапоги — их звук мы узнавали даже во сне. Некоторое время на маршах лестницы мелькали виляющие фалды шинелей. Потом стало тихо. И вдруг весь наш старый дом тряхнуло. Остатки стекол дрожали и жалобно дребезжали: где-то рухнула рама. Мы подумали, что немцы «выкуривают» кого-то из квартиры. В том подъезде наверху жил Давид, но он исчез, не верилось, что он рискнет еще раз показаться в своем доме после страшного приказа. И тут в наступающих сумерках мы увидели его — Давида. Он жил в такой же комнатенке, как наша, с «фонарем» для освещения в потолке. И вот стекла «фонаря» брызнули во все стороны и из фонтана стеклянных брызг возникла долговязая фигура. Он что-то крикнул вниз, тем, кто преследовал его, ударил ногой по остаткам рамы и, грохоча ногами по крыше, кинулся бежать. Тарахтело старое ржавое железо, гудела и скрипела крыша, а он бежал, выбрасывая свои длинные ноги, по самому краю крыши. Он летел легко и смело, как Тибул из сказки Юрия Олеши о трех толстяках, и скрылся за перекатом крыши. Когда новые немцы вбежали во двор, они унесли тех, кого ранил или убил гранатой Давид, швырнув ее под ноги преследователям, и стали набирать заложников.

Мы сидели притаившись за тонкими дверьми своей комнатушки и ждали — возьмут нас или кого-нибудь еще? Стыдно желать, чтобы поплатился не ты, а другой, но в момент опасности одна-единственная мысль терзает душу — только бы не вошли, не взяли, не застрелили, как собаку; с моей внешностью! Множество людей сидели в развалинах бывшей гостиницы «Националь» и ждали, когда за ними придут, чтобы повести на смерть. Они не были ни в чем виноваты. Но ведь и моя мама не бросала гранаты, как Давид. А немцам было наплевать, кто бросал: хватали того, кто попадался, будто мы стадо, откуда всегда можно вытащить жертвенного барашка. Мы знали их повадки и потому сидели за дверью не шелохнувшись. Мне все виделась картина, как Тибул из сказки бежит по крышам, словно у него за спиной выросли крылья. То, что произошло тогда, для меня было сказкой, прекрасной и недостижимой. Потом по ночам мне долго снился фонтан стеклянных брызг и вылетающий из него Давид. Во сне он казался выше и стройнее, чем на самом деле. Во сне грохотало ржавое железо, человек летел беззвучно. Я тоже хотел летать. Но как оторваться от земли?