Читать «ИНЖЕНЕРНАЯ ОНТОЛОГИЯ. ИНЖЕНЕРИЯ КАК СТРАНСТВИЕ» онлайн - страница 352

Поэтому «причина» и «следствие», как понятия, с неизбежностью рождают оппозицию, а затем и противоречие. Решение этого противоречия придает смысл объяснению, а, значит, и всему вторичному языковому балансу.

Такое решение может быть только проектным, и нам известны два конкурирующих проекта, реализующих противоречия между причинами и следствиями: логика — и, прежде всего, в ее базовой и простейшей версии Аристотеля, и миф.

Логика присоединяет понятия числа и измерения — пифагорийский подход.

Миф, прежде всего, работает с противоречивыми понятиями пространства и времени.

Не будет преувеличением сказать, что пространство и время не могут быть логически рационализированы, а числа не поддаются осмысленной упаковке в миф, хотя всю свою сознательную историю человечество пытается это сделать.

Миф порождает проектные решения в форме тематических мифологий.

Стратегическое Знание

Война одновременно является и мифом, и сюжетом, и сказкой. Она может придать смысл человеческому существованию, но только в том случае, если кто-то или что-то придаст смысл самой войне.

Война не может быть осмыслена внутри себя собой.

Она не может быть осмыслена внутри любого мифа или конечной их совокупности. Но она не может и быть осмыслена вне мифа.

Стратегию как технологию победы в войне, можно назвать «военной инженерией» («инженерией разрушения»). Системная инженерия является поэтому одним из элементов пиктограммы стратегического Знания.

Инженерное Знание по большинству параметров опережает стратегическое.

Если стратегия — это превращенная форма географии, то пиктограмма географического Знания подсказывает, что должны существовать различные формы стратегий и дает некоторое представление об их отличительных чертах.

Классическая стратегия связана с географией традиционной фазы, то есть с землеописанием. Это означает, что, хотя индустриальная эпоха со всеми ее локальными и мировыми войнами уже завершается, соответствующая ей версия стратегии еще не создана! Тем более это относится к стратегии когнитивной фазы развития.

Исторический материализм в военном деле утверждает, что исход боевого столкновения предопределен измеримыми материальными факторами, из которых важнейшую роль играет экономический потенциал. От этого потенциала напрямую зависит внутренняя и внешняя политика государства, его договороспособность, уровень технологического развития, особенности социальной жизни. Политические и социальные императивы задают принципы работы административных механизмов и, в частности, определяют структуру вооруженных сил и, отчасти, Уставы и принципы вождения войск. Технологический и экономический уровень фиксируют оснащенность вооруженных сил средствами ведения войны и, в конечном итоге, ограничивают предельную численность армии и ее боевые возможности.

При таком подходе к истории сильный побеждает слабого всегда.

Исторический идеализм в военном деле исходит из того, что «исход войны решает человеческий ресурс», поэтому «знать победу можно, сделать же ее нельзя»: ход и исход войны зависит от храбрости, обученности и преданности солдат, и в еще большей степени от таланта полководца и его воли. Материальные факторы, конечно, важны, но не в такой степени, как интеллект.