Читать «Корона за любовь. Константин Павлович» онлайн - страница 258

Она провела с матерью первые, самые скорбные дни, а потом засобиралась в Дерпт: Николушке шёл уже тринадцатый год, он завершил своё домашнее воспитание, сдал все экзамены в Пажеском корпусе, где числился, но по слабости здоровья был возле матери. Теперь надо было продолжить его образование, и Маргарита выбрала для него один из самых лучших университетов Европы и России по тому времени — Дерптский.

Николушка был единственным утешением матери. Рослый, гибкий, он так напоминал ей незабвенного Александра, что она страшилась этого.

Взгляд его голубых глаз был умён и проницателен, мечтательность и романтичность, склонность к уединению вызывали в памяти пристрастия и способности отца, и Маргарита с ужасом думала, что когда-нибудь ей придётся расстаться и с Николушкой: взрослая жизнь заберёт сына, служба заставит их разлучиться. И она всё время упорно отдаляла этот срок. Даже в университет Николушка поехал вместе с матерью.

Она видела, как нежно он любит её, но старалась строгостью и требовательностью не избаловать его, вырастить достойным своего отца. Нередко она писала сыну письма, хоть он и был каждый миг возле неё:

«Тебе сегодня минуло шесть лет, сын мой. С этой минуты я буду записывать всё, что ты говоришь, что делаешь. Я хочу передать главные черты твоего детства. Ты начинаешь уже рассуждать, чувствовать, и всё, что ты говоришь, приводит меня в восторг: ты много обещаешь. Да поможет мне небесное милосердие воспитать в твоём сердце все добродетели твоего отца.

Твой отец! При этом имени всё существо моё потрясается. Ты не знаешь, милое дитя, что мы потеряли в нём и сколько страдает твоя мать с тех пор, как лишилась этого друга своего сердца. Ты ознакомишься из наших писем, которые я сохранила, как драгоценность, с историей нашей жизни, ты увидишь, насколько чувство, соединяющее нас, усилилось с тех пор, как мы вступили в брак. Казалось, что каждый год скреплял наши узы, которые становились нам всё дороже.

Твоё рождение было последним пределом нашего счастья, омрачённого, однако, частыми разлуками, — необходимое последствие деятельности, которую твой отец принуждён был избрать.

Как описать тебе нашу радость в минуту твоего рождения? Я забыла при твоём первом крике все страдания, все утомления, которые испытала, пока носила тебя. Чтобы не расставаться с твоим отцом, который должен был сопровождать свой полк, я подвергалась трудности тяжких переходов и родила тебя дорогой.

Всё было забыто при твоём рождении, чтобы думать о счастии иметь тебя, чтобы любить тебя и чтобы любить друг друга ещё более.

Твой отец хотел, чтобы я выполнила священную обязанность матери, в настоящем смысле этого слова, — он тем угадывал желание моего сердца, потому что я не решилась уступить другой женщине радости быть твоей кормилицей, — и я кормила тебя.

Опишу ли тебе всю заботливость, которой твой отец окружил твоё детство? Когда он возвращался, утомлённый своими военными обязанностями, он бежал к твоей колыбели, чтобы покачать тебя, или выманивал из неё и клал к моей груди. С каким восторгом он любовался нами обоими и сколько раз я видела в его глазах слёзы счастья!