Читать «Зарубежный детектив 1970 выпуск 2» онлайн - страница 27

— Здесь вообще никто не вытирает пыль.

— Вы правы. Мне так и показалось. Эта трость принадлежала господину барону Каспару фон Кольбатцу?

— Да, — говорит Фрич и снимает железные очки.

Вытаращив глаза, следит он, как я снимаю со стены баронскую трость, черного дерева, с серебряным набалдашником в форме головы грифа.

— Скажите мне, Фрич, как так могло получиться, что трость запылилась только снаружи? На этой стороне есть пыль, а на той, что прилегала к стене, — нет? Видите? Здесь есть, а тут нет?

— В этой комнате не стирают пыль, — повторяет он.

— Не просвещайте меня, Фрич. Именно это я и хочу вам доказать. И еще кое-что. Недавно эту трость кто-то снимал со стены. Может, вчера вечером? А? Сняли с крюка, а потом забыли повесить по-прежнему. Видите? Вот здесь, где раньше прилегала к стене голова грифа, осталось светлое пятно на штукатурке. А теперь ручка повернута в другую сторону.

— Не знаю… Может, пани Ласак? Она тут иногда убирает.

— Вы правы, Фрич. Даже наверняка пани Ласак. Встать, Фрич. Пошли. Вы покажете мне знаменитую башню.

Герман Фрич весь съеживается. Его сухие пальцы впиваются в обивку кресла, как когти испуганной птицы. Затем он срывается с места и бежит к двери.

— Стойте, Фрич! Дверь заперта.

— Герр гауптман… — шелестит голос немца.

— Марш!

2

В дворцовую башню нужно идти через комнату со стульями, низким коридорчиком без окон и, наконец, по крутой лестнице. На лестничной клетке только одно готическое окно, забитое досками, сквозь щели свищет мокрый ветер. Первым идет Домбал, за ним — Фрич и, наконец, я. Фонари держим низко. Ступени настолько узкие, что нога на них едва умещается. Руками опираемся о стены, покрытые влажной изморозью. Этот замок долго не продержится: в желтом свете фонарей видно, как осыпается серая штукатурка.

— Это здесь, — говорит Фрич и пытается рукой нащупать дверную ручку.

Домбал его опережает. Открывает двери ногой. Они скрипят, а мы не можем удержаться от кашля. Нас орошает дождь пыли. Пахнет грибами. Ветром. Гнилью.

— Странно, — говорит Домбал.

Мы стоим в восьмиугольной комнате. Четыре окна. Рамы, когда-то, возможно, голубые, покрыты зарослями грязи. Одно стекло разбито, под его готической аркой зияет звездообразная дыра, в которую летит снег.

— Странно, — повторяет Домбал, — похоже, что часы идут.

Фрич кивает головой:

— Только одни. В виде корабля. Но якорь поврежден. Когда бьет двенадцать, он уже не спускается.

Часов всего двенадцать, ровно столько, сколько обещает туристам путеводитель под названием «Колбач-палац». Они висят на стене между готическими окнами, основательно запорошенные пылью. Одни часы изображают миниатюрный собор, стрелки помещены в готической розетке, а ниже, в портале, — фигурка святого Иоста. Здесь есть и часы-пушка, и часы-ящер, с циферблатом в разинутой пасти. Часы в виде обнаженной женщины, которая на поднятых руках держит глобус. Часы-мушкет. Фрич объясняет, что когда ставили их курок на определенное время, то мушкет стрелял. Есть тут и тирольские домики, и часовенки, и повозки. Но тикает только большой фрегат, с каждого борта которого прицелилось двадцать орудий. Его якорь-маятник, когда до него дотрагиваешься, издает серебристый звук.