Читать «Крепостной шпион» онлайн - страница 175

Богатая декорация изображала нечто древнегреческое: белые фигуры на фронтоне казались подлинно мраморными, с круглого балкончика, извиваясь спадали вниз бумажные зелёные лозы. А пять дорических колонн, покрашенные под медь, казалось, звенят от прикосновений. Лужайка перед зданием была устелена травами и цветами, по всему живыми, присутствовал даже запах, хотя и не совсем цветочный. На конферансье красный комический раздутый фрак с крупными белыми пуговицами, пришитыми в самых неожиданных местах. На голове актёра синий небольшой паричок с бантиком на затылке.

   — Любовь в трёх актах! — взмахнув широкими рукавами, объявил актёр. — Действие первое: Она как Клеопатра!

В зале было душно. Раздались ленивые хлопки. Чернобуров завозился в своём кресле. Отвесив глубочайший поклон, конферансье попятился задом и ретировался за левую кулису.

   — Что же ты, дурак, не то сказал? — возмутился вдруг Чернобуров. — Господа, пастораль называется «Поцелуй». А, впрочем… Да, я позабыл. Я это название из пьесы забрал — под шофе был, господа.

На сцене появились несколько девушек в костюмах пастушек и пастух. Где-то на дворе истерически ржал жеребёнок. Под своды театра проникала брань мужиков с дороги, а пастушки, разделившись парами, делали утомительно долгий реверанс перед пастушком. За реверансами последовали, произносимые в неподвижности, пошленькие диалоги в стихах.

— А что же ты, мой друг, не хочешь поцелуя? Уста мои горят…

и беленькое пастушка с неестественно большой грудью, прикрыла ладошкой прозрачную юбочку между ножек, выписывающих очередной крендель.

— Отнюдь, я Клеопатре предан, Я пас овец не прикасаюсь к ним. А чём ещё меня прельстить ты можешь, Я лишь её целую в те уста, что в сотню раз влажней и жарче уст словесных. В уста без слова и упрёка поцеловать готов я Клеопатру.

Кто-то из помещиков задремал и, когда на сцене звучала нежная флейта, звук её сопровождался сонным свистом и похрапыванием.

— Доколе ты, любезный, свои уста пустить не хочешь в дело, пусть же уста чужие воспоют.

У одной из актрис, когда она оголилась, вставая, в свою очередь, на колени перед пастушком, обнаружилась приличная беременность, и после приложения уст женщину вырвало, что зрителям понравилось, даже послышались аплодисменты.

   — Дрессировка! — восхищался Грибоядов. — Школа. Ты, Иван Кузьмич, педагогическое дарование.

Анна Владиславовна вздрогнула, когда на сцене в платье Клеопатры появилась Татьяна.

   — Господа! Прошу внимания! — не удержался и выкрикнул Иван Кузьмич. — Прима!

Жадные взгляды нескольких человек, превратившихся на мгновение в одно сопящее алчущее создание. Хрипящее, подкашливающее, скрипящее креслами, пускающее слюну и газы, жадный взгляд этого единого потного животного упёрся поначалу в высокую кручёную причёску на голове Татьяны, опустился ниже, скользнул по всему её обнажённому телу и вновь вернулся на лицо.