Читать «МОРЕ-bata» онлайн - страница 177
User
«Понимает ли он, что поет?» — думал Виктор Клевцов, наблюдая за фигурой в белом халате, которая, откидываясь, повисала на прочном лине, снова приникала к больному, чтобы сделать одно-два быстрых и точных движения, и опять отшвыривалась назад.
Мочалов замолчал так же внезапно. Всем остальным: Клевцову, санитару Бирюкову и самому Леониду Грудину — стало страшно.
— Хоть верть-круть, хоть круть-верть, — вздохнул кочегар. — Ать, всё одно в черепочке смерть.
— Заткнись, двужильный! — грубо оборвал Роман. — Терпи, покуда твои «трюма» потрошу...
— Дык я чего? Я ничего, — оправдывался больной, явно успокоенный окриком.
Качаясь над ним, Мочалов глядел в открытую рану. Диагноз его, к сожалению, был точным. Острый абсцесс раздул тонкую оболочку отростка кишки. Она могла лопнуть сама собой или в момент извлечения. Кругом бугрились спайки, и доктор не мог заставить себя прикоснуться к ним скальпелем.
— Зато мы в тельняшках, — сказал Клевцов.
— Что такое? — возмутился Роман, но уже без надрыва. — Запомни, здесь замполитов нет, а ты всего лишь бестолковая медсестра.
— Виноват, исправлюсь...
Мочалов потребовал себе другой скальпель. Отступать было некуда. Он снова запел, хотя ему было совсем не до песен:
—
Червеобразный нарыв растекся уже в ведре, и Виктора Клевцова затошнило.
— Бирюков! Эвакуировать «дамочку» вон, — распорядился хирург, — ибо субтильна и к медицине питает отвращение. Обратно можешь не приходить, — добавил он Клевцову. — Обойдемся.
Ведро было принайтовлено так, чтобы Роман, в крайнем случае, мог использовать его на манер адмирала Нельсона. Но странное дело. От затянувшейся физзарядки у доктора нестерпимо ломило в пояснице, а о ведре он даже и не вспомнил.
Глава 7
Море целует
Волна вырастала огромная, с наклоненным навстречу козырьком, который, мерцая красно-зелеными бликами от ходовых огней, обрушивался на палубу. Волна шла стеной, подминала шпиль, носовой зенитный автомат и разбивалась о бронированный короб первого орудия. Воздух пополам с брызгами набивался в легкие лейтенанта Чеголина и распирал их так, что не продохнуть. Брызги стали острыми и секли глаза, как песок. Смотреть вперед невозможно, но отвернуться было нельзя. Далеко впереди штормовал флагманский эсминец, а «Торок» неотвратимо отставал, едва выгребая против ветра.
После получения радиосигнала об экстренной съемке с якоря обстановка была простой, а доктор не дал беспокоить заболевшего Выру. Но синоптики ошиблись с прогнозом, и ветер стал упругим, можно потрогать рукой. Чеголин был обязан доложить об этом командиру, дул в раструб переговорной трубы, названивал по телефону, но тот не отвечал. Рассыльный доложил:
— Их не разбудить. Бредят...
Меховая одежда на Чеголине заскафандрилась. Лед налип на бровях, на ресницах. Через равные промежутки времени корпус сторожевика, кряхтя, оседал. Но тяжелее волны на плечи лейтенанта навалилась ответственность. Он стоял, уцепившись за медные обтяжки главного магнитного компаса. Тело задеревенело, только по-прежнему ясно работала голова. Чеголин представил диаграмму динамической остойчивости. Как вместе с углом крена, растут вектора, сопротивляются наклону и пересиливают волну, спрямляя корпус. Но в какой-то момент вектора могли съёжиться и выскочить с обратными знаками. То была критическая точка, достигнув которой корабль переворачивался.