Читать «Большой оркестр. Сколько лет тебе, комиссар?» онлайн - страница 81
Анвер Гадеевич Бикчентаев
- Неспроста он явился в село. Так я понимаю.
- Разреши, начальник, я вышибу дурь из его головы? - вызвался Одноглазый.
- Может, его и не подсылали? - сказал Верзила.
- Надо кончать с ним! - стукнул по столу Одноглазый.- Чует моё сердце - наживём себе беды. Помяните моё слово. Где у него пропуск или какое другое разрешение? Ничего нет! За это расстрел полагается, сами знаете.
Мальчишка осторожно скосил на него глаза: неужели так просто можно порешить человека? Наверно, шутит, грозится только для виду…
«Он же пьяный! - вдруг понял Азат и вздрогнул.- Такому, пожалуй, убить человека ничего не стоит».
- Не хочу брать грех на душу и тебе не советую,- рассудительно заговорил главный полицай.- Мы его запишем в команду, которая вскоре должна отправиться в Германию. Без шума и спихнём с рук.
Одноглазый настаивал на своём.
Когда спор затянулся, Верзила подал голос:
- Долго я буду у вас на побегушках?
- Тебе что, надоело служить у меня? - нахмурился начальник.- Так тебя понимать?
- У нас должна быть прислуга. А хлопец работать умеет. Пусть поживёт здесь. Я с него глаз не спущу. А там видно будет. Надо будет - отправим куда следует. Это у нас быстро делается.
Одноглазый твердил своё:
- Я не верю его нездешним глазам. Послушайте меня, дело говорю.
Наверно, он слов попусту не тратил, потому что рука его уже потянулась к кобуре.
- Отступись! - прикрикнул на него начальник полиции, потеряв терпение.- Ты того, не балуй оружием. А ну спрячь револьвер! На свой страх и риск оставляю хлопца при участке. А ты смотри,- повернулся он к Верзиле,- будешь за всё в ответе.
Верзила пожал плечами, точно говоря: «Чего вы боитесь?»
Одноглазый никак не мог успокоиться:
- Я ему покажу, почём фунт лиха! Он у меня будет знать сладкую каторгу. Я ему, азиату, устрою сладкую жизнь!
БУДЕТ ЗАВАРУХА
С того дня прошло две недели.
«Четырнадцать дней и четырнадцать ночей - немалый срок, ой какой немалый,- говорил себе Азат.- Если бы полицаи не следили за каждым моим шагом, то давным-давно тут и духа моего не было бы…»
Его сторожили почище чем иного пленного. «Дело дрянь,- вздыхал Азат.- Какой я разнесчастный человек! Пожалуй, кроме меня, на всей оккупированной территории никто из наших ребят денщиком не служит. Денщиком у полицаев!»
День-деньской Азат жил тайной мечтою: «Будет заваруха - убегу! Честное пионерское!»
В заваруху он верил. Весь округ жил слухами. Говорили, что в лесах появились партизаны, что где-то сбросили парашютистов. Наших, советских.
Говорить-то говорили, но никто не знал, правда это или нет. А разузнать не у кого. Иногда Азат порывался расспросить Верзилу, но опасался начать разговор.
«У солдата одна задача - воевать. А у денщика девяносто девять нескончаемых обязанностей. Может, и больше,- горевал Азат.- Кто их считал!»
Чего-чего ке приходилось делать маленькому денщику! Он и уборщик, и сторож, и повар, и рассыльный, и… Ближе к вечеру голова идёт кругом, ноги будто налиты свинцом, глаза слепнут. Тут некогда предаваться размышлениям.
Однако не думать он не мог.
«Если расставить полицаев не по ранжиру, не по чинам,- рассуждал Азат,- а по степени жестокости, то Верзила занял бы последнее место после Одноглазого и начальника полиции. Это уж точно».