Читать «Большой оркестр. Сколько лет тебе, комиссар?» онлайн - страница 81

- Неспроста он явился в село. Так я понимаю.

- Разреши, начальник, я вышибу дурь из его головы? - вызвался Одноглазый.

- Может, его и не подсылали? - сказал Верзила.

- Надо кончать с ним! - стукнул по столу Одноглазый.- Чует моё сердце - наживём себе беды. Помяните моё слово. Где у него пропуск или какое другое разрешение? Ничего нет! За это расстрел полагается, сами знаете.

Мальчишка осторожно скосил на него глаза: неужели так просто можно порешить человека? Наверно, шутит, грозится только для виду…

«Он же пьяный! - вдруг понял Азат и вздрогнул.- Такому, пожалуй, убить человека ничего не стоит».

- Не хочу брать грех на душу и тебе не советую,- рассудительно заговорил главный полицай.- Мы его запишем в команду, которая вскоре должна отправиться в Германию. Без шума и спихнём с рук.

Одноглазый настаивал на своём.

Когда спор затянулся, Верзила подал голос:

- Долго я буду у вас на побегушках?

- Тебе что, надоело служить у меня? - нахмурился начальник.- Так тебя понимать?

- У нас должна быть прислуга. А хлопец работать умеет. Пусть поживёт здесь. Я с него глаз не спущу. А там видно будет. Надо будет - отправим куда следует. Это у нас быстро делается.

Одноглазый твердил своё:

- Я не верю его нездешним глазам. Послушайте меня, дело говорю.

Наверно, он слов попусту не тратил, потому что рука его уже потянулась к кобуре.

- Отступись! - прикрикнул на него начальник полиции, потеряв терпение.- Ты того, не балуй оружием. А ну спрячь револьвер! На свой страх и риск оставляю хлопца при участке. А ты смотри,- повернулся он к Верзиле,- будешь за всё в ответе.

Верзила пожал плечами, точно говоря: «Чего вы боитесь?»

Одноглазый никак не мог успокоиться:

- Я ему покажу, почём фунт лиха! Он у меня будет знать сладкую каторгу. Я ему, азиату, устрою сладкую жизнь!

БУДЕТ ЗАВАРУХА

С того дня прошло две недели.

«Четырнадцать дней и четырнадцать ночей - немалый срок, ой какой немалый,- говорил себе Азат.- Если бы полицаи не следили за каждым моим шагом, то давным-давно тут и духа моего не было бы…»

Его сторожили почище чем иного пленного. «Дело дрянь,- вздыхал Азат.- Какой я разнесчастный человек! Пожалуй, кроме меня, на всей оккупированной территории никто из наших ребят денщиком не служит. Денщиком у полицаев!»

День-деньской Азат жил тайной мечтою: «Будет заваруха - убегу! Честное пионерское!»

В заваруху он верил. Весь округ жил слухами. Говорили, что в лесах появились партизаны, что где-то сбросили парашютистов. Наших, советских.

Говорить-то говорили, но никто не знал, правда это или нет. А разузнать не у кого. Иногда Азат порывался расспросить Верзилу, но опасался начать разговор.

«У солдата одна задача - воевать. А у денщика девяносто девять нескончаемых обязанностей. Может, и больше,- горевал Азат.- Кто их считал!»

Чего-чего ке приходилось делать маленькому денщику! Он и уборщик, и сторож, и повар, и рассыльный, и… Ближе к вечеру голова идёт кругом, ноги будто налиты свинцом, глаза слепнут. Тут некогда предаваться размышлениям.

Однако не думать он не мог.

«Если расставить полицаев не по ранжиру, не по чинам,- рассуждал Азат,- а по степени жестокости, то Верзила занял бы последнее место после Одноглазого и начальника полиции. Это уж точно».