Читать «Большой оркестр. Сколько лет тебе, комиссар?» онлайн - страница 101

Арестованный стоял посередине комнаты со связанными назад руками.

- На месте преступления поймал, с листовками? - обрадовался начальник, с любопытством разглядывая арестованного.

Старший полицай замотал головой.

- Листовок, правда, не обнаружил, а вот газеты конфисковал…

Начальник, рассмотрев протянутые ему газеты, вспыхнул:

- Ну и насмешил ты меня! Зачем требовалось конфисковать газеты оккупационных властей? Их можно купить повсюду, от Одессы до Минска.

- Ну и что ж? - не сдавался Одноглазый.- Разве дело в газетах? Для нас важен он сам. Не так ли?

Я доподлинно установил его личность. Ещё до войны я собственными ушами слышал его выступление в Киеве. Тогда он, надо сказать, пел здорово. Ох и артист был!

- На этот раз он не врёт? - спросил начальник, подняв глаза на арестованного.

Горожанин кивнул головой:

- Не врёт.

- Что привело вас в Холминки?

- Меняю сахарин на картошку. В городе туго с хлебом… Чего уж тут объяснять, сами знаете. А спекуляция, как мне известно, не считается преступлением против властей.

- Пропуск?

- Есть.

- Давай сюда.

- Не могу… руки связаны.

Начальник сам вытащил бумажник из кармана арестованного.

- Как будто документ исправный,- задумчиво заключил он, складывая бумаги и возвращая бумажник.- Где и кем служишь?

- Перебиваюсь случайным заработком.

Городской житель, да ещё артист, редко попадает в руки сельских полицаев. Одноглазый самодовольно улыбался, пока шёл допрос.

- Споёшь? - начал приставать он к арестованному.- Чего тебе стоит спеть какую-нибудь песенку?

- Нет.

Одноглазому невдомёк, что голодный человек не поёт. Это понимал Азат. «А у него ещё и руки связаны!» - подумал маленький денщик.

- Будет тебе важничать! - проговорил старший полицай.- Ведь ты отдаёшь себе отчёт в том, что с нами не следует портить отношения. Мы - власть!

- Отдаю отчёт,- спокойно подтвердил артист.- Вы - власть.

- Вот что, поезжай-ка ты с ним в город,- неожиданно принял решение главный полицай. Ему,, видимо, надоело возиться с арестованным и захотелось побыстрее сбыть его с рук.

Артист взглянул на него испытующе и понимающе улыбнулся:

- Честь имею кланяться. Только вот жаль, не успел обменять свой сахарин на картошку. Повёз бы её сейчас бесплатно, за счёт холминской полиции., Но не беда. В другой раз приеду к вам с самим оберштурмфюрером. Тогда, надеюсь, вы станете обращаться со мной более вежливо.

Он всем видом показывал, что очень доволен таким оборотом дела.

Одноглазый во что бы то ни стало хотел послушать певца. То, что артист отказывался, почему-то задевало самолюбие полицая. Он настаивал.

- Спой любую! - взмолился он наконец.- Од-ну-то можешь?

- Просьба - другое дело,- после небольшого размышления согласился арестованный.- На войне как на войне… Только вот мне ни разу ещё не приходилось выступать со связанными руками.

- Это дело поправимое,- засуетился полицай.- Может, и чарочку примешь для настроения?

- Пожалуй, и от угощения не откажусь.

После того как ему развязали руки, он долго растирал их, сжимал и разжимал кулаки, точно желая восстановить кровообращение. «Дядька что надо,- залюбовался им Азат.- Не завидую тому, кто испробует на себе его кулачищи».