Читать «Путешествуя с признаками. Вдохновляющая история любви и поиска себя» онлайн - страница 59
Шэннон Леони Фаулер
За этот день мне пришлось еще дважды избегать встречи с местными лесорубами, и я напрочь позабыла о волках. Я явственно слышала резкие звуки голосов и механический визг пилы, видела сломанные сучья рядом с большими, глубокими отпечатками в снегу. Иногда между стволами далеко впереди мелькали красные куртки, но, к счастью, я осталась незамеченной.
Когда я наконец добралась до Чингова, сгустились сумерки. У меня не было времени искать ресторан, и вместо этого я вернулась в свою одинокую комнатку в Маше. На ужин я ела шоколад и апельсины из рюкзака и пила плохое словацкое
Ноги у меня дрожали, колени болели, но какое же это облегчение – чувствовать себя измотанной физически, а не эмоционально! Счастьем это и близко не было. У одиночества есть свои трудности: договариваться с общественным транспортом и мрачными кондукторами, плутать в крохотном городке типа Смижаны в сумерках. Были и воображаемые опасности вроде словацких волков и лесорубов. И как бы далеко я ни сумела зайти в попытках заблудиться, я не могла остаться навечно в промороженных лесах. Но ледяное одиночество в тот день прекрасно мне подошло.
15
Хуашань, Шэньси, КИТАЙ
Это начало нашего восхождения на Хуашань, высочайшую из пяти священных гор Китая. Вдоль улицы, ведущей к началу тропы, выстроились лавки. Торговцы окликают нас с Шоном, настаивая, что нам непременно нужны белые перчатки и красные ленты по непомерной цене для нашего духовного пути.
Первая часть подъема дает нам понять, что ждет впереди. Цянь Чи Чжуань (Круча Тысячи шагов) состоит из 370 узких каменных ступеней, вырубленных в склоне горы Юнь Тай Фынь (Пика Облачных прядей).
Пейзаж был ослепительно прекрасен. В каких-то дюймах от наших ног начиналась пропасть. Каменные пики над нами обернуты дымкой и туманом. Шалфейно-зеленые деревья, растущие под упрямыми даже с виду углами на неослабных ветрах, врезаются в дымчато-серые небеса.
Мы минуем Хуэйсинь (Скалу Перемены решений), забираемся по Тянь Ти (Небесной лестнице), цепляемся за поручни на Яо Цзы Фань Шэнь (Утесе Сальто-мортале), огибаем Сянь Жэнь Бянь (Бессмертную иглу) и прижимаемся всем телом к скале вдоль Ца Эр Янь (Тропы, где ухо касается скалы). Тысячи паломников-даосистов оставили здесь латунные навесные замки, на которых выгравированы их имена; замки прикручены вдоль ненадежных тропинок и висят на цепях у пяти гигантских величественных вершин. Они должны приносить вечную удачу и любовь.
К концу дня у нас отваливаются ноги, а колени превращаются в желе. В Китае по доброте душевной Шон предпринимает отважную попытку ценить то, что обожаю я: пешие походы и суши, когда они нам попадаются. Но единственное, о чем он мечтает сейчас, – это горячая еда и душ. Мы находим крохотную гостиницу-развалюху у тропы к Ло-Ян Фын (Пик Пикирующего гуся) – и обнаруживаем, насколько мы неподготовлены. Когда солнце скрывается из виду, температура стремительно падает, а у нас с собой только футболки и шорты. В гостинице нет ни электричества, ни воды. Мы умываемся и чистим зубы, пользуясь теплым слабым чаем из термоса. В облезлом ресторане гостиницы платим немалые деньги за омерзительную еду. Шон переодевается к ужину в штаны от моей пижамы, которые на много размеров меньше, чем ему нужно.
