Читать «Путешествуя с признаками. Вдохновляющая история любви и поиска себя» онлайн - страница 50

Это кафе было простым и современным. На столике лежала серо-белая полоска бумаги с заголовком Októberi zenei menu. В списке того, что, по моим догадкам, было датами, днями недели и расписанием живой музыки, предпоследняя строчка выглядела так: 25. péntek: JAZZ IN THE NIGHT.

Я заказала Soproni világos, местное светлое пиво, в то время как группа молодых музыкантов рассаживалась в углу. Одеты они были соответствующе. Вся команда с ног до головы обрядилась в угольно-черное. Образ дополняли узенькие галстуки и пластиковые очки «вэйфэрер». Черный фетровый котелок саксофониста был тщательно заломлен под этаким дерзким углом.

Поначалу я не узнавала ни одной песни. А потом до меня дошло… команда играла Summertime Дженис Джоплин. Хотя ее исполняли на английском и я знала текст, акцент солиста Jazz in the Night был таким сильным, что по большей части я не понимала слов. Только когда он запел припев: No no no no, don’t you cry – все, наконец, встало на свои места.

Песня ощущалась еще более чужой, так как должна была быть знакомой. Туман от сигарет и расслабленность от пива не спасали ситуацию: все казалось неправильным. Завтра, 26 октября, Шону исполнилось бы 26 лет, а я была одна в этом Шопроне, окруженная парочками, и слушала, как какой-то хипстер поет Summertime с сильным венгерским акцентом, в то время как ледяная зима ждет снаружи во тьме.

Я страшилась дня рождения Шона со дня его смерти. Сидя в тот вечер в кафе, я вспоминала всех тех легендарных музыкантов, которые умерли трагически молодыми: Дженис Джоплин, Джими Хендрикс, Джимми Моррисон, Курт Кобейн. Они все дожили до двадцати семи лет.

* * *

Чтобы сэкономить деньги, в Дьёре, недалеко от словацкой границы, я решила остановиться в «Сечени», ремесленной школе. За три тысячи форинтов, или 12 американских долларов, я получила отдельную комнату с раковиной и туалетом. В этом месте определенно ощущалось некая казенность, зато было чисто и до города рукой подать.

День 26 октября выдался яркий, солнечный и безумный. Потепление принесло с собой рои крохотных черных летучих мошек, особенно у реки Мошон, притока Дуная. Идя вдоль берега от школы в город, я заметила на парковой дорожке примерно в двадцати футах впереди мужчину. Он шел, опустив голову, спиной ко мне, двигая руками перед телом. Джинсы мешком висели на бедрах.

Было похоже, что он мочится, и я подумала о том, что терпеть не могу, когда мужчины позволяют себе мочиться на улицах; и тут он повернулся ко мне, держа в ладонях член. Глядя мне прямо в глаза и ухмыляясь, он делал быстрые движения рукой вверх-вниз.

У меня скрутило желудок, а тело закололо, точно иголками. Я огляделась – хотя и была самая середина дня и у реки прогуливалось полно народу, поблизости ни одного человека не оказалось.

Резко развернувшись на девяносто градусов, я быстро зашагала прочь, борясь с желанием оглянуться через плечо и проверить, не идет ли этот мужчина за мной.

Впереди и на парковой скамейке сидели и болтали две старушки. Их седые головы были наклонены друг к другу, одна гладила колено другой. Старушки явно ничего не видели, и я сомневалась, что они говорят по-английски. И как я с ними объяснюсь? У меня было предчувствие, что попытку воспользоваться языком жестов, чтобы изобразить мастурбирующего мужчину, не поймут и не оценят.